XXIV. Анекдот как риторический жанр
Риторичность анекдота не только в том, что он активно используется через прием наведения на некое реальное событие (реальность самого анекдота психологически возможна, но гипотетична). Тут связь и более общая, более глубинная.
Подключаясь к определенному факту действительности, анекдот обязательно должен в чем-то убедить, на что-то раскрыть глаза, т. е. он полностью выполняет те задачи, которые стояли некогда перед античной риторикой.
Аристотель, уясняя место последней среди других наук, писал:
…определим риторику как способность находить возможные способы убеждения относительно данного предмета.69
В семиотическом словаре Греймаса и Куртаса дана следующая формула классической риторики:
определенная изначально как искусство «правильной» речи или «убеждения», риторика посвятила себя только одному виду текстов – текстам, с помощью которых оказывается воздействие на аудиторию (discours persuasifs).70
Под жанровой крышей анекдота собирается особая группа текстов, с помощью которых они оказывают воздействие на аудиторию. Факт действительный сцепляется с фактом как будто бы действительным – странным, нелепым, но претендующим на реальность, т. е. с анекдотом.
Образовавшаяся цепочка есть эстетически организованное повествование, дающее объяснение событию, или конкретной личности, или определенному психологическому типу, но объяснение образное, объяснение в действии. Это и определяет место анекдота в разговоре или в письменном литературном тексте (например, в письмах, дневниках, мемуарах).
И в античном мире, и в наши дни анекдот остается одним из способов убеждения, своеобразным и неповторимым. Механизм поведения жанра, заложенный в глубокой древности, продолжает работать.
