Три дня спустя, в пятницу, 14 июня – то есть в тот день, когда Луиза послала ему весть, – Леон проснулся как обычно задолго перед рассветом. Он прислушался к тиканью будильника и к ровному дыханию своей жены, и когда утренний свет на бледных полотняных шторах из светло-голубого превратился в оранжевый и розовый, он выскользнул из кровати, выкрался с охапкой своей одежды в вестибюль, но шуму всё-таки наделал, потому что из кармана его брюк со звоном вывалилась мелочь. В кухне он зажёг газ и поставил воду, а сам брился и умывался над кухонной раковиной. Когда он хотел взять с коврика за дверью Аврору, он удивился, что её там не оказалось. Такого ещё не бывало.
Взамен Леон взял газеты последних трёх дней с полки для шляп и вернулся к кухонному столу, развернул первую газету и стал читать статью об овцеводстве на Внешних Гебридах, которую накануне пропустил. Незадолго до семи часов он, как обычно, намазал маслом десять бутербродов для всей семьи. Первым появился со слипшимися после сна глазами его старший сын Мишель, который теперь был шестнадцатилетним гимназистом. Пока Леон наливал две чашки кофе, к туалету, шатаясь, прошёл второй сын Ив.
Леон поставил на плиту молоко, чтобы согреть. Когда немного спустя на кухню вышла Ивонна, держа четырёхлетнюю Мюриэль на руке, а восьмилетнего Роберта за руку, Леону стало тесновато на кухне между плитой и раковиной. Он поцеловал жену в уголок губ, а малышей в макушки и удалился со своей второй чашкой кофе к кожаному креслу у окна гостиной, откуда открывался красивый вид на улицу Эколь и дальше к Политехнической школе.
Едва он сел, как ему бросился в глаза солдат, сидящий, широко раскинув ноги, на скамье в маленьком сквере напротив, он щурился на солнце и ел яблоко с большим ломтём хлеба. Его каска лежала рядом на скамье, ружьё стояло прикладом вниз на гаревой посыпке. На шее у него висел фотоаппарат кубической формы, на поясе – абсурдно большая пистолетная кобура.
– Ивонна! – крикнул Леон, спрятавшись за штору, чтобы его не заметили снаружи. – Иди-ка сюда и посмотри на это.
– На что?
– На солдата там, внизу.
– Странно.
– Не стой у окна.
– Откуда у него яблоко?
– А что с яблоком?
– В это время года во всём Париже не сыщешь яблок. Новый урожай будет только в конце июля.
– Я имею в виду каску и униформу.
– Смотри, он достал второе яблоко. И скармливает хлеб голубям. А хлеб, возможно, настоящий, из пшеничной муки.
– Униформа, Ивонна.
– Мы жрём какой-то картон с опилками, его и хлебом-то не назовёшь, а парень скармливает хороший хлеб голубям. А если нам захочется мяса, нам придётся охотиться на белок в Люксембургском саду.
