Но это было теперь. Тогда же, в тот послевоенный год, когда он освободился уже подчистую и с головой окунулся в работу, женщины со второго места в его житейской табели плавно перекочевали на третье, по остаточному варианту: что легко подворачивалось само, то и брал, не слишком затрачивая себя, – просто пользовался, ничего не обещая взамен и не выдавая пустых авансов. Решил, так будет честней для него и правильней для них самих. Тем более что теперь он много времени проводил в Германии, изучая по поручению высшего руководства техническое наследие изобретателей ФАУ-2. Он изучил, конечно, но и улучшил, создав баллистическую ракету с дальностью полёта до 600 километров. И почти сразу вслед за ней – до 3000 км. Ещё спустя короткий срок его невероятные организаторские способности потребовались на новом направлении: в скором времени начиналось строительство посёлка «Зарница», со временем переросшего во Владиленинск – населённый пункт закрытого типа, и теперь ему приходилось постоянно мотаться в эту далёкую казахстанскую степь, чтобы лично контролировать свою часть – закладку основы будущего космодрома…
Они встретились лишь под утро, в гостиничном номере. Его привезли, вымотанного, после бесконечных предстартовых проверок: на 8-е августа намечен «Космос 127», он же «Зенит 4», всё нужно успеть выверить и подготовить – чёрта рогатого вместе с дьяволом. Не было ещё такого рода управления из евпаторийского Центра, всем им ещё лишь предстояло освоить такое на деле: думать же о риске не хотелось вообще, всякий риск отныне обязан быть вычеркнут из любого рассмотрения – с «Зенитами» подобное совершенно недопустимо, особенно после того, что случилось с отменой пуска Р – Н «Союз» с беспилотным КК «Союз 7 К – ОК», когда ракета чёртова взорвалась и разрушила стартовую площадку. Она ведь тоже живая, она тоже живёт и так же, как человек, умирает до срока, если нарушена система жизнеобеспечения.
Однако, что намечено было на день прилёта, сделали, как он запланировал. Всех на уши поставил, и всё ради того, чтобы успеть назавтра ещё одну важнейшую программу осуществить, следующую по счёту, но уже свою, личную, не космическую. И снова, чтобы вписаться в план, спать пришлось четыре часа без четверти. «Вполне нормально, – решил он, – могло быть и три с той же четвертью».
Женька даже не очнулась, когда он вернулся, так забылась после всех этих невероятных событий: полёт заоблачный, первый в жизни и без никого, нереальная панорама прибрежной полосы, потом все эти футуристические диковинности, плюс пляж, обед, хоть и без него, но зато с татарскими пельменями татараш и татарскими же пирогами, тоже чудесными – кубете и бурмой.
