Меня охватила паника. Мое горло сжалось, я жадно хватала ртом воздух. У меня гудели голова и руки. Мои губы онемели. Я вонзила ногти в щеки, чтобы боль немного облегчила страдания.
В тусклом свете я подошла к шкафу Джоан и нашла платье с короткими рукавами, в котором видела ее последний раз, – в красивую лилово-желтую клетку. Я надела его.
Платье было велико на меня и пахло Джоан. Я взобралась на ее кровать и накрылась простыней. Взглянула ли она на мою пустую постель, перед тем как покинуть комнату? Представила ли она себе меня в Оклахоме, терпящую отца и его жену? Посочувствовала ли она мне? Или она была рада, что я не мешала ее планам осуществиться? Вспоминала ли она обо мне вообще?
Я заснула, думая о Джоан. И, думая о ней, проснулась. Перед тем как спуститься на завтрак, я, конечно же, переоделась в свои вещи, но Мэри так на меня пялилась, что я на секунду подумала, что забыла что-то снять. Я опустила взгляд на свою темно-зеленую юбку.
– Твое лицо, – сказала Мэри, и я потрогала себя за щеку.
– О, – сказала я. – Наверное, я поцарапала себя во сне.
– У тебя кровь на лице, Сесилья. Сходи умойся.
Царапина была небольшой; как только я смыла кровь, ее почти не стало заметно. Но было по-странному приятно видеть, что я причинила себе вред. Я хотела показать всему миру, что уход Джоан ранил меня.
Но я была слишком прагматичной для этого. Мир подумает лишь то, что я сошла с ума.
После этого, чувствуя себя особо одинокой, я иногда спала в одежде Джоан. Никто не знал об этом.
Каждый день Стюарт, дворецкий семьи Фортиер, складывал почту в аккуратную стопку и оставлял ее на серебряном подносе в холле, и каждый день я искала в стопке письмо от Джоан. Спустя месяц после ее исчезновения пришла открытка с полем голубых васильков.
«Я в порядке, – гласила надпись. – Не ищите меня. Люблю вас всех».
Я перевернула открытку. На почтовой марке было написано «Форт-Уорт», но я знала, что Джоан давно покинула Техас. Она была в Нью-Йорке. Она была в Голливуде. Ходили разные слухи. Но только я знала, что она была далеко от меня.
Мне хотелось разорвать открытку, но вместо этого я сунула ее обратно в стопку и проскользнула в уборную, пока Стюарт и Мэри не увидели, что я что-то разнюхиваю. В уборной стояло старинное зеркало, поверхность которого покрылось черными временными пометками. В тусклом свете я едва видела свое отражение. Теперь, когда Джоан нет, кто увидит меня?
Я ждала своей открытки, сигнала, адресованного мне лично. Она не могла отправить его в Эвергрин, поэтому, возможно, пошлет его Сиэле.
