Рогов поведал, что весь этот марш-маневр тяжко дался Приморской армии, она его совершала под ударами противника с контратаками с предгорий и это довершило большие ее потери.
– Меня сперва смутило, – говорил Рогов, – почему Петров оставил войска и прибыл в Севастополь. Но потом, узнав, что он организовал отход дивизий, каждой определил пути отхода к Севастополю, назначил комдива-25 Коломийца старшим, по которому равняются при отходе, и что в предгорьях противник ослабил нажим, а сам он отходил кружным путем через Алушту, спешил в Севастополь с целью рекогносцировки местности, ознакомления с рубежами и для встречи своих войск, чтобы быстро и рационально расставить их по рубежам с ходу, то я подумал, – сказал Рогов, – что в действиях Петрова есть свой резон.
Нужно сказать, что этот поступок Петрова вызвал тогда и вызывал позже немало толков, да и сейчас муссируется. Хотя я, и не только из-за личных симпатий к Ивану Ефимовичу, а исходя из военной целесообразности, не присоединяюсь к этому, так как на его месте, пожалуй, поступил бы так же. Почему? В горах противник уже не атаковал наши части, опасности разгрома наших войск нет, каждая дивизия, полк знали, какими путями выходить к морю на шоссе, выходили они на широком фронте Алушта – Ялта – Балаклава, это 100 километров, и командарму везде поспеть невозможно, это грозило бездарной потерей времени, а в Севастополе ждали важные дела. Управлять же переходом частей по шоссе, согласитесь, это уже не дело командарма.
Петров рвался в Севастополь не только для того, чтобы выбрать и подготовить рубежи каждой дивизии, встретить и расставить их быстро, он руководствовался еще одним важным соображением. Его не покидало опасение, что противник ударом с севера начнет охватывать город с востока и юга и замкнет вокруг него сухопутное полукольцо у Балаклавы, а с ней захлопнет и Байдарские ворота. Захватит их противник – и всей армии на Севастополь дорога будет закрыта. Надо во чтобы то ни стало силами флотских частей держать за собой проход у Балаклавы и Байдарские ворота, пока их не пройдет
Приморская армия. Вот ведь что важное еще было на уме у Петрова. Он очень всего этого боялся. Потому и заторопился в Севастополь. И правильно сделал. К тому же он не хотел, чтобы какая-то его часть опередила его, ибо она могла быть поставлена на рубеж не по его плану. Кстати, получилось, что вслед за Петровым, через день, к Севастополю вышел 31-й полк Чапаевской дивизии, и Петров сразу ввел его в бой.
