Турки оставаться равнодушными к столь явному демаршу не были намерены, а потому Константинополь срочно выслал к Очакову свой линейный флот. Подойдя к самому Кинбурну, армада турецких кораблей недвусмысленно ощетинилась сотнями орудий. Впрочем, Екатерина турецкой демонстрации нисколько не испугалась и долго наблюдала за ней с берега.
– Султана я нисколько не боюсь, но война нам сейчас ни к чему! – говорила она всем. – Нам нужно еще хотя бы десять мирных лет, чтобы укрепиться, но к достойному отпору мы готовы и сейчас!
Французскому ж послу графу Сегюру, чье правительство не без оснований считали главным подстрекателем турок к войне, она заявила тут же напрямую:
– Эти паруса – итог интриг вашего кабинета против меня!
Граф неловко оправдывался:
– О, Ваше Величество, действия Высокой Порты вызваны лишь военными демаршами дюка Потемкина! Она стишком испугана!
17 мая Екатерина покинула гостеприимный Херсон. Теперь ее путь лежал в Крым. У Перекопа кортеж императрицы встретили донские казаки атамана Иловайского. Джигитуя, с гиканьем носились они перед изумленными зрителями.
– Импосибл! – развел руками посол английский.
– Дас ист фантастиш! – обрел дар речи посол австрийский.
На подъезде к Бахчисараю в почетный эскорт вступили крымские татары. Бывшая столица разбойного ханства встретила российскую самодержицу толпой длиннобородых мулл во главе с муфтием. Императрица остановилась в ханском дворце. С особым интересом осмотрела комнаты бывшего гарема.
– Ведь это золотая клетка! – печально сказала она, сопровождавшему ее Потемкину. – Бедные женщины, ведь они старились и умирали, не покидая этих стен!
В тот вечер Екатерина писала в Петербург: «Весьма мало знают цену вещам те, кои с уничижением безобразили приобретение сего края: и Херсон, и Таврида со временем не только окупятся, но, надеяться можно, что если Петербург приносит восьмую часть дохода империи, то вышеупомянутые места превзойдут плодами бесплодные места».
А царский поезд уже подъезжал к Инкерману. Теперь, поражая взор именитых путешественников, в эскорте кортежа мчались на тонконогих конях обворожительные греческие девушки – амазонки. Дочери неукротимых корсаров, они бесстрашно поднимали на дыбы своих скакунов.
– Это словно сказка Шахерезады! – улыбалась императрица.
– Это сказка, ставшая явью! – отвечал ей светлейший князь.
На берегу моря гостям устроили павильон для обеда. Когда же все расселись за столами в предвкушении обильной трапезы, внезапно упал занавесь и взору потрясенных вельмож и послов предстал во всем своем блеске новорожденный Черноморский флот. В тот же миг Потемкин взмахнул платком, и стоящие на рейде корабли грянули дружным артиллерийским залпом.
