Половину пути они проделали в молчании, слыша лишь шумное дыхание друг друга. Вдруг Морин вскрикнула. Быков резко обернулся. Бадди, сидевший на его рюкзаке, плюхнулся в воду. Но Быкову было не до него. Морин, отшатнувшаяся от болотного пузыря, упала на бок и теперь тонула, увлекаемая на дно тяжелым рюкзаком.
– Спокойно! – крикнул Быков, протягивая ей копье тупым концом вперед. – Хватайся. Не барахтайся, просто держись и подтягивайся.
Морин, не поддавшись панике, четко проделала все, что от нее требовалось, и вскоре приняла вертикальное положение.
– Молодец! – сказал Быков.
– Я думала, что утону, – призналась она, отплевываясь. – И, знаешь, вся прошлая жизнь не пронеслась у меня перед глазами. Я просто оцепенела от ужаса, вот и все. И подумала: никакого перерождения не существует. Иначе почему бы мы так боялись смерти?
В ее утверждении было рациональное зерно.
– Следует подробнее остановиться на этом моменте в нашей книге, – сказал Быков. – Нужно было сфотографировать тебя, прежде чем вытаскивать. Душераздирающий момент! Мой соавтор на волоске от смерти!
– Это значит, что ты согласен быть моим соавтором?
Перепачканное лицо Морин просияло.
– Насколько позволит мой английский язык, – скромно ответил Быков.
– Могу констатировать, что здесь у тебя определенный прогресс. С каждым днем ты говоришь все лучше и лучше.
– Благодаря тебе, Морин. Непосредственное общение с носителем языка – незаменимая практика.
– Чем теснее общение, тем больше успехи, Дима.
Не успела отдышаться, а уже опять на флирт потянуло! Придав лицу суровое выражение, Быков кивнул, указывая вперед:
– Пойдем. Пока мы тут болтали, Бадди успел выбраться на сушу.
– А ведь он мог утонуть, – заметила Морин, осторожно двигаясь в кильватере.
– Не смирился, сопротивлялся, вот и не утонул, – бросил Быков через плечо.
– А тот несчастный, который умер от дизентерии… Мы даже не поинтересовались, как его звали. Никто не узнает, где он и что с ним приключилось.
– Ошибаешься. Я прихватил его документы. Теперь главное самим куда-нибудь добраться. Все-таки напрасно я взял тебя с собой, Морин…
Кряхтя от напряжения, Быков вскарабкался по крутому откосу. В тот момент, когда он, распрямившись, принял позу самого неустойчивого равновесия, его едва не сбил с ног Бадди, бросившийся ему на грудь. Сперва Быков решил, что таким образом пес выражает свою радость, но потом понял, что с кокером что-то не так. Бедняга весь трясся и норовил спрятать голову под рукой хозяина.
