Морин восхищали стайки голубоватых и желтоватых попугайчиков, с писком пролетавших у них над головами. А один здоровенный попугай, малиново-изумрудный, перепугал ее до икоты, хрипло закричав прямо на ухо.
Вскоре тропа, по которой двигались путники, затерялась среди растительности, и Мануэль вооружился одним из двух мачете, приобретенных в городе. Сменяя его, Быков смотрел под ноги, чтобы не наступить на змею или полуметровую ящерицу, медитирующую на ковре из прелых листьев.
Все порядком устали, когда пришло время останавливаться на ночлег. Мануэль нашел для лагеря небольшую поляну, где можно было разбить палатку.
– Здесь есть какой-нибудь ручей? – жалобно спросила Морин, осматривая свою пропитанную по́том майку.
– Вода проблема. – Мануэль развел руками.
– Представляю, какой запах будет стоять в палатке!
– Придется потерпеть, – сказал Быков извиняющимся тоном.
От джунглей поднимались влажные испарения. Западный склон неба полыхал фантастическими переливами. Цикады и древесные лягушки соревновались друг с другом, чей хор звучит громче, слаженней. Вечерний воздух вибрировал и звенел от их переклички.
Услышав неподалеку грозный хриплый рев, Быков схватился за мачете и спросил, не ягуар ли это.
– Это обезьяна, – успокоил его Мануэль. – Сидеть дерево и кричать всю ночь.
– Почему бы нам не развести костер? – поежилась Морин.
Мужчины натаскали веток, добрая половина которых рассыпалась от сырости, и с горем пополам развели огонь.
– Это хорошо, что дым, – авторитетно рассуждал Мануэль, хлебая бульон из кубиков. – Отгонять москиты, отгонять комары. Когда кусать – лихорадка.
– У нас есть таблетки хинина, – сказал Быков.
– Хинин не всегда помогать.
И Мануэль, нещадно коверкая английский язык, принялся рассказывать поучительные истории о малярийных комарах. От них он перешел к большим муравьям, которые яростно нападают в джунглях на неосторожных путников. По словам перуанца, эти твари были настолько сообразительны, что перегрызали крепления гамака, после чего целым полчищем набрасывались на упавшего человека. А еще муравьи способны сводить с ума своими укусами. Спасения от них нет, как и от диких пчел, жалящих до смерти.
Морин слушала с разинутым ртом, а Быков относился к этим россказням скептически. Особенно после того, как Мануэль поведал историю своего героического сражения с гигантскими, величиной с кошку, волосатыми пауками.
– Таких пауков не бывает, – усмехнулся Быков.
– Я сам видеть! – запальчиво возразил Мануэль. – Свои глаза!
