– Ну а теперь приложи руку к сказке… – сказал дьяк, указывая Тренке на записанное подъячим его показание.
– Да я неграмотный… – овечьим голосом проговорил Тренка, очень боявшийся всяких бумаг и подписей: ни за что съедят!
– Ну, ставь кресты…
Дрожащей рукой Тренка взял гусиное перо и, едва удерживая такую нежную вещь в корявых руках своих, поставил внизу сказки три кляксы, а затем, старательно вытерев перо и так, и эдак о волосы, почтительно возвратил его подьячему; тот неодобрительно присыпал его кляксы сухим, мелким песком, который доставлялся с Москвы-реки в приказы возами.
Стрельцы провели Тренку в заседание приказа. Там шла озабоченная суета крапивного семени, виднелись бритые головы кандальников, которые недавно мерзли на дворе, где-то слышались сдавленные рыдания двух женщин и чьи-то смущенные слова утешения. Тренка совсем оробел. А кроме того, мутило его и с голода: он думал, что царь милостиво отпустит его к его господину и все враз будет кончено, а дело вот затягивалось. Была у него за пазухой краюха хлеба, которую подали ему вчера в слободе, но он не решался есть в таком высоком месте.
И после долгого и томительного ожидания в сумрачной и душной передней Тренку ввели в самый приказ. Склонив намасленные головы на бок, за столами усердно скрипели перьями подьячие, а за отдельным столом, на некотором возвышении, в темной ферязи с золотыми петлицами, с высоким стоячим «козырем» сидел боярин Арапов, сухой, тонкий, с густыми седыми бровями над ввалившимися щеками и узкой и длинной седой бородой. Тренка знал его: боярин не раз бывал у его господина. За ним упрочилась слава человека неподатливого, крутого, гордого не только с людьми маленькими, но с ровней, с которой он то и дело заедался из-за мест. Тренка отвесил ему земной поклон, но боярин и бровью не повел: он читал уже сказку о Тренке. Он вполне согласился с заключением дьяка, что вернее всего Тренка подослан Разиным баламутить Москву. И не потому согласился боярин с этим, что он считал это заключение правильным, а просто потому, что это было заключение готовое, которое избавляло его от пустой траты времени: таких Тренок за год проходило чрез его руки тысячи…
– Так ты говоришь, что воровской атаман послал тебя сюда разведать? – бесстрастным голосом, не подымая глаз, проговорил боярин так, что с ним можно было только согласиться.
Но Тренка так перепугался, что сразу же возопил:
– Что ты, боярин!.. Такого слова я и не молыл… Я сам от воров убег, своей волей…
