Ларисе нужно надеть штаны. Сначала подходишь к ней.
– Лариса! Лариса, привет.
Пауза. Даешь ей время приготовиться. Медленно опускаешь руки на её плечи. Несильно нажимаешь.
– Привет, Лариса.
Пауза. Она должна понять, кто ты. На это ей требуется время.
Дотрагиваешься до её ног, гладишь их – «Вот твои ноги. Сейчас будем одеваться» – напоминаешь, что у Ларисы есть ноги, это очень важно: если не можешь двигаться, теряешь своё тело. Проводишь рукой от бедра до пальцев ног и здесь останавливаешься: «Вот тут кончаются твои ноги», – ведь границ своего тела Лариса тоже пока не осознаёт.
Очень медленно переворачиваешь её на бок, и так же медленно и плавно поднимаешь – чтобы Лариса успела понять, как меняется положение её тела. Сажаешь на колени.
– Лариса сидит. Потрогай: вот я. А это ты. Это Лариса. По трогай свои ноги.
Ларисины руки напряжены, ладони сжаты; для того, чтобы немного расслабиться и с твоей помощью погладить свои ноги, ей нужно некоторое время.
Потом даёшь потрогать штаны – для человека, который сам не может ничего взять, удержать в руках – это новое и очень важное ощущение.
И наконец, вместе с Ларисой – рука в руку – натягиваешь штаны. Это двигательный опыт, который она не может получить самостоятельно, потому что пока не умеет пользоваться руками.
– Ты сама надела штаны. Какая ты молодец!
(Ах, если бы я всегда делала так, как пишу. Но я буду стараться, Лариса, правда.)
Живые знаки
«И на ночь – не отпускай во тьму без живого знака живой любви».
В. Леей
Я прощаюсь с детьми в конце рабочего дня.
Начинаю обычно справа, с Большой Насти. Она сидит на кровати, поджав под себя ноги – как датская Русалочка – и накинув на плечи одеяло. Сажусь рядом. Она хватает мою руку и не хочет отпускать, смеётся и мотает головой.
Дальше, у окна, Лена. Она глядит на меня в упор, будто гипнотизирует, медленно протягивает ко мне руку. Берёт за руку и направляет в сторону комода. «Принеси мне куклу». Без куклы Лене неспокойно. Кукла – самое близкое её существо. Приношу. Лена осторожно берёт у меня куклу и долго поворачивает её в руках, разглядывая. Смотрит кукле в глаза. Потом кладёт рядом с собой на подушку.
Никита говорит мне «ой!» и смеётся. Берёт мою руку и трясёт – «до свидания!» Иногда может и оттолкнуть – зависит от настроения. Смена настроений у Никиты происходит неожиданно – непонятно, от чего это зависит.
Смех – и сразу слёзы, а потом снова смех. Мне кажется, так происходит потому, что все ощущения для Никиты – слишком сильные. Он слишком долго жил в замкнутом пространстве, почти лишенном впечатлений.
