— Изойди нечистый, во имя всех святых, — повторял Фрай, хотя понятия не имел, как сражаться с демонической тварью, это не просто вселение, это настоящий посланник, что охраняет алтарь и спящего господина. Но откуда взялся тот второй волк?
Меж тем, звери не прекращали смотреть с вызовом или просто так мерялись показательной силой. Серый волк не хотел сдаваться, если уж не получится прищучить жертву, то хотя бы спугнуть и гнать в лес. Но его противник преграждал путь к человеку, охранял от посягательств на жертву. Серый снова ринулся в бой, их схватка была подобна двум встретившимся стихиям, каждый старался вцепиться в глотку, но пока удавалось схватиться за ухо. Белый волк вцепился в противника, но тот выворачивался, бил лапой, подпирал телом. Они снова разошлись, понимая, что их силы равны, серый зверь сверкнул опасным огоньком, из ноздрей брызнула кровавая пена, но он отступал. В этот раз противник проиграл и убежал. На тропинке остался белый волк и пастор Уэнсли. Волк неожиданно замотал головой, потом и вовсе приник к земле, будто в глаза ему сыпнули песком, пытаясь лапами убрать надоедливые соринки. Он вовсе не обращал внимание на человека, а тот решил уйти от неприятностей, хотя опасливо косился в сторону зверя.
Это столкновение двух необычных животных снова вывело Фрая из равновесия, хотя он направлялся к своему прихожанину, назад пастор обязательно попросит сопроводить его, потому как новая встреча с волком может оказаться последней. Хотя у него появились союзники, ведь белого волка отправили ему в подмогу, но кто, неужели колдун, о котором упоминала Фрейлин? Сегодня ей не уйти от разговора по душам.
В доме фермера было много суеты, миссис Марот ожидала прибытия священника, ее немногочисленное семейство тоже, как и все служащие в этом доме. Она была бледна от пережитых в муке дней, но благодарна, что святой отец откликнулся. Фрай тоже прибывал в нервном перенапряжении, от интенсивной ходьбы его идеально уложенные волосы слегка растрепались, одежда была немного вздернута. Но обыватели фермы сочли это за спешку к одру Марота, ничего не видя предосудительного, дорога была каждая минута.
— Святой отец, — слабым голосом отозвался человек, блуждая взглядом по комнате. — Я хотел бы облегчить душу, ибо знаю, что сотворил что-то плохое, но не осознаю, что именно, — он закашлялся, что свидетельствовало, как тяжко ему даются слова.
— Я слушаю вас, мистер Марот, ибо то, что вы скажете, не будет предосудительно рассмотрено мной, вы знаете тайну исповеди.
