Познающий субъект постоянно сталкивался с чем-то внешним опыту, после чего они с силой разлетались в разные стороны; это внешнее опыту - das Dingan-sich, которая все время продолжала искушать познающего субъекта (так, одна средневековая школа полагала, что видимые знаки причастия предназначены для того, чтобы испытать веру). Это внешнее, эта das Dingan-sich, было слабой стороной системы Канта. Возникал даже вопрос, а не есть ли и "я" das Dingan-sich. Этот вопрос поставил Фихте, и он же дал на него ответ. Он разрешил проблему этого an sich, введя его в область мышления, он сделал "я" бесконечным в "я"-"я". Продуцирующее "я" то же самое, что и продуцируемое "я". "Я"-"я" - абстрактное тождество. Так он бесконечно освободил мышление. Но бесконечность мышления у Фихте, как и всякая бесконечность Фихте (его моральная бесконечность - стремление ради стремления; его эстетическая бесконечность - порождение ради порождения; бесконечность Бога - развитие ради развития), - это негативная бесконечность, бесконечность, в которой нет ничего конечного, бесконечность без содержания. В бесконечном "я" Фихте проявился идеализм, в сравнении с которым поблекла вся реальность; акосмизм, в сравнении с которым его идеализм стал реальностью, хотя он был докетизмом (2). Фихте сделал мышление бесконечным, субъективность стала бесконечной, абсолютной отрицательностью, бесконечным напряжением и томлением. С этим связано значение Фихте для науки. Его Wissenschaftslehre сделало бесконечным знание, но бесконечным в негативном смысле, и поэтому вместо истины у него уверенность, не позитивная, а негативная бесконечность в бесконечном тождестве "я" с самим собой; вместо позитивного стремления, т. е. блаженства, у него - негативное стремление, т. е. чувство вины. Именно обладание негативным сообщало позиции Фихте бесконечное вдохновение и бесконечную эластичность. Канту не хватает негативной бесконечности, Фихте - позитивной. Заслуга Фихте перед методом абсолютна, благодаря ему наука выросла из части в целое. Фихте, утверждая в "я"-"я" абстрактное тождество и стремясь в своем идеалистическом царстве Ничто иметь дело с действительностью, пришел к абсолютному началу, исходя из которого он хотел сконструировать мир. "Я" стало конституирующим. Но "я" понималось формально, а значит, негативно, и Фихте так и не смог вырваться из вязкого плена бесконечных molimina * начать. Ему подвластно бесконечное стремление негативного, его nisus formativus, но это стремление подобно силе тяги, которая, однако, никак не может придти в движение; оно подобно божественному и абсолютному нетерпению, бесконечной силе, которая, однако, ничего не производит, потому что ни к чему не приложима. Это мощь, возбуждение, всемогущее, словно Бог; оно в состоянии поднять целый мир, но не обладает средством. Могучая энергия этого начала не находит применения. Чтобы мышление, субъективность обрели полноту и истинность, они должны быть порождены, они должны погрузиться в глубины субстанциальности, скрыться в
