— Значит, во всем и везде — «Русские идут»? — девушка сделала маленький глоток, пробуя вино. Калифорнийское было ничуть не хуже бургундского.
— Если уж быть до конца объективным, — ответил толстяк, не переставая жевать, — все беды мира, и наши тоже, вызываются двумя истоками зла: коммунисты, черные. Вообще — цветные.
Вот! — он отвернул лацкан пиджака. Под ним был приколот довольно крупных размеров круглый значок. По красному полю бежали черные буквы: «Убей русского!» — Они хотят захватить весь мир и превратить всех в своих рабов. И помогают им в этом черные. Но мы им всем еще покажем. Да здравствует белая Америка, великая и вечная!
Он поднял бокал, приглашая ее выпить. Теперь она разглядывала его явно критически: — Я не знала, Барри, что ты расист.
Толстяк на мгновение замялся: — Я не расист. Я нормальный здоровый американец, каких большинство, да поможет нам Бог!
— А ведь в представлении черных Бог черный, — заметила она.
— Его лицо смяла улыбка. Улыбка примирения. Он не хотел ссориться с «малюткой Сузи». Девушка заставила себя тоже улыбнуться. И ей не хотелось ссориться с этим в общем-то неплохим парнем. Может, он наговаривает на себя. Выпил три аперитива, вина добавил. С мужчинами и не такое бывает… Толстяк огляделся вокруг. У окна одиноко сидел смуглокожий. Толстяк долго изучал его недобрым взглядом. Потом ткнул в сторону смуглокожего пальцем: «Они уже и сюда забрались! Вот среди них исключений я не допускаю». Он поднялся и, несмотря на робкие протесты девушки, направился к столику смуглокожего.
— если не ошибаюсь, я имею честь говорить с господином Раджаном? толстяк вкрадчиво улыбался.
— С Раджаном-младшим, — холодно ответил смуглокожий, внимательно рассматривая незнакомца, который облокотился на стол.
— Корреспондентом «Индепендент… кроникл» в Нью-Йорке?
— «Индепендент геральд», — поправил его почти резко Раджан. — Не имею, однако, удовольствия быть с вами знакомым.
— Барри Джордэйн, — толстяк деланно поклонился, сел. Тут же вскочил: — «Чикаго трибюн».
Он вновь сел — напротив Раджана.
— За разрешением какой же проблемы вы пришли ко мне, мистер Барри Джордэйн из «Чикаго… телеграф»?
— «Чикаго трибюн», — радостно поправил толстяк, не замечая, что ошибка была сделана «этим смуглокожим» умышленно.
— Откуда вы меня знаете?
— Видел в одной из наших газет ваш портрет и информацию о назначении шефом-редактором нью-йоркского бюро.
— Итак, в чем проблема? — в голосе Раджана слышались нотки легкого раздражения.
