- От кого мы должны защищать ферму?
-От тех, кто работает на другой ферме!-язвительно ответил Иса, потерявший ногу на второй мировой войне.
- Самый лютый враг фермы - наш хозяин, - сказал другой феллах.
Кто-то стал говорить, что на ферме нет никого, кто бы смог ею управлять так, как мсье Леонард.
- У нас на войне, - ответил ему со своей обычной язвительностью Иса, был генерал, которого солдаты прозвали "Краснощекий". Говорили, что никто не может командовать так, как он. Но когда начинали грохотать пушки, у всех солдат появлялся румянец а самого Краснощекого никто и в глаза не видал!'
- Воевать - не пахать, - сказал один из преданных Леонарду работников. - На войне либо ты убьешь либо тебя убьют, а когда пашешь...
- Когда трудишься, - перебил его Иса, - неизвестно для кого, ты как безмозглый вол. Но вол хоть с рогами, а ты к тому же еще и безрогий.
После недолгого молчания заговорил шейх Муса, самый старый и самый мудрый:
- Дети мои, я думаю, что хозяин нас боится. А ведь боятся обычно воры.
- Не иначе как он тебя обокрал, - сказал шейху какой-то феллах.
- Да, - спокойно ответил шейх Муса, - обокрал меня, обокрал тебя... Он украл у нас эту землю.
- Чепуха! - сказал тот, кто защищал Леонарда. - Ты что, не знаешь, что ферма - его собственность?
- Его собственность?! - возмутился шейх Муса. - Он что, из Франции привез сюда эту землю?
Разговоры и споры все продолжались, а меня бросило в жар. Я чувствовал, что-то во мне изменилось. словно вся моя жизнь пошла под уклон. Ведь тот, кто защищал мсье Леонарда, был отцом Ракии... Девушки прекрасной, как пшеничное поле! У нее единственной были светлые волосы и голубые глаза.
* * *
Вечером отец решил, что мы уедем.
- Завтра солнце не застанет нас на этой ферме. Так ответил он матери, когда она попросила его подождать до утра и потом уже ехать. Отец понял из речи мсье Леонарда то, чего я не сумел понять, и не разрешил мне сбегать к соседям и сказать, что мы уезжаем.
- Не надо, они же были на собрании и, если не поняли, что замышляет этот нечестивец, только навредят, узнав, что мы уезжаем.
Я сначала не боялся ни уезжать, ни оставаться, не хотел ни того, ни другого, а мать была в странном волнении. Задыхаясь, она повторяла тот же самый вопрос, который задала, когда отец сказал нам об отъезде:
- Куда же мы поедем?
- Далеко, туда, где нас никто не знает. Где нас никто не знает! Но для этого не надо далеко уходить! Впрочем, мы и не собирались уезжать далеко. Просто у отца "далеко" означало не расстояние, а цель.
