Между тем хлопоты графини Ламот не увенчались успехом. Через три дня после своего исчезновения из дома Эли получила длинное письмо от опекунши, которая требовала ее немедленного возвращения, пока побег еще не огласился на весь город. Она говорила, что никогда до совершеннолетия питомицы не согласится на неравный брак ее с чужеземцем, который, может быть, и простой авантюрист темного происхождения и сомнительных достоинств. Опекунша грозилась, что в случае упорства Эли вернуться она уедет тотчас в Испанию одна.
То же самое подробнее передала ей и графиня Ламот, по мнению которой Эли следовало побывать у тетки и объясниться с ней лично, упросить, смягчить ее.
– Никогда! Я отсюда не выйду никуда! – отозвалась Эли. – Меня схватят и силой запрут, а потом увезут в Испанию.
Иоанна помолчала, борясь сама с собой, и наконец заговорила:
– Решаете ли вы это бесповоротно – оставаться и не мириться с теткой, не уступать ей? – спросила она.
– Да.
– Вы ни за что не согласитесь порвать связи с господином Норичем и забыть его?
– Ни за что… Это нелепый… извините, вопрос.
– Никогда?
– Никогда на свете! Я люблю его. Только после этого несчастного случая, благодаря моей нерешительности и этому злодеянию, я узнала и поняла, как я люблю его. Если б он умер, я думаю, что я или пошла бы в монастырь, или отравилась здесь же, не выходя отсюда.
– Это решено? Это кончено? – приставала Иоанна. – Бесповоротно решено?
Эли пожала плечами, отвернулась от нее и отошла.
– В таком случае я как друг предупреждаю вас, что через два часа здесь будут приставы королевские под командой полицейского агента и при участии секретаря испанского посольства…
– Зачем?! – воскликнула девушка, вспыхнув.
– Взять вас силой и увезти домой.
– Верно ли это? – резко произнесла Эли.
– Мне это сказала сама маркиза. Секретарь же был у нее при мне и получил от нее письменное разрешение на это насилие.
Эли вынула из кармана маленький и тонкий стилет в ножнах, нечто вроде большой иглы, и произнесла дрогнувшим голосом.
– Вот!.. Только не для них, а для себя… Меня увезут мертвую.
– Это безумие, мое дитя, – сказала Иоанна. – И если вы решились окончательно не уступать, то не так надо действовать. Надо иное… Это ребячество.
– Что же?
– Я помогу вам. Убить себя немудрено. Надо скрыться. Бежать. И сейчас.
– Куда?! Меня всюду найдут по повелению короля.
– Всюду… Кроме того места, которое я вам дам убежищем.
– Кто? Вы?
– Да.
Эли приблизилась, собираясь уже поцеловать графиню, но вдруг отступила и пристально поглядела ей в глаза.
