– Нет, граф, я не про такое колдовство говорю. Так умеют колдовать все красивые женщины. Я же обладаю даром иным… Когда вы ближе узнаете меня, то оцените. Быть может, мы с вами будем друзьями на всю нашу жизнь.
Калиостро молчал и вдруг вымолвил:
– Если бы вы могли, графиня, устроить мне аудиенцию у королевы, то я пошел бы за вас в огонь и в воду.
– Это очень легко сделать. Я спрошу у нее при первом свидании.
После этой беседы и этого обещания Калиостро был, конечно, в руках у хитрой и тонкой Иоанны.
Лоренца со своей стороны в награду за услугу, оказанную графине, могла постоянно видаться с Уазмоном в ее квартире. Иоанна не ревновала… Одновременно с тем госпожа Реми позволила наперснику Канару перестать дежурить в доме иностранца-графа, где он страшно скучал. Заниматься тем только, чтобы всякий день выведывать у людей, куда барыня их собирается идти, было для него делом совсем не по нраву. Он был полезен и нужен на иное, более серьезное.
За это же время к прославленному молвой кудеснику народ уже повалил толпой. Все шли к магу и к медику, и всякий со своим делом, иногда не имеющим ничего общего ни с алхимией, ни с медициной. Иной просил укротить строптивую жену, другой просил указать вора и найти пропавшее имущество, третий просто просил совета в тяжбе. Одним словом – всякий, озабоченный чем бы то ни было, шел к кудеснику со своей заботой. Калиостро принимал всех и отделывался, как мог, иногда самыми обыкновенными советами, но иногда поневоле приходилось отказывать в просьбе.
Наконец однажды к знаменитому магу явился проситель с очень странным, неподходящим делом, но Калиостро не только не отказал, а даже с радостью взялся услужить.
Явившийся был личный адъютант короля – барон д'Эгильон. Просьба барона, обратившегося к волшебнику, заключалась в том, чтобы побудить одного его дальнего родственника, Пралена, графа и пэра, возвратить ему хотя бы половину присвоенного им имущества после скоропостижно умершего отца д'Эгильона. Король Франции не желал вмешиваться в это дело, и д'Эгильон пришел бить челом к королю магии.
Калиостро согласился помочь. Подобное дело могло произвести много шума в Париже благодаря общественному положению д'Эгильона.
Калиостро тотчас же отправился к Пралену в качестве посредника. Разумеется, присвоивший себе чужое имущество граф Прален наотрез отказался исполнить просьбу д'Эгильона и ссылался на вполне законное завещание покойного.
– Завещание это незаконное. Все того мнения. Вам должна была бы принадлежать только половина имущества в уплату той суммы, которую вы ссудили покойному, но остальное все-таки должно перейти к сыну, – сказал Калиостро.
