Волчий след | страница 21
Судьба! Теперь чего уж там,
Вернуть бы жизнь опять сначала.
Вы есть, и я горжусь судьбой,
Что, взгляд не отводя поныне,
Вы принимали жизни бой,
Не подставляя мразям спины!
Кодекс горца
Вайнахом быть, пожалуй, нелегко:
В горах рожденный – как приговоренный,
Достоинство призвание твое,
И славным прошлым ты не обделенный.
Извечный кодекс горца чтить обязан:
Для друга жизни, брат, не пожалей.
К отцов адатам кровью ты привязан,
Свободу гор беречь, ценить умей.
Твой поединок строго ограничен,
Противник со спины – не цель твоя,
Рази в глаза: ты в воинстве отличен,
Достоинство и честь твоя стезя.
Пусть уступая старшему в дороге,
Покойным предкам воздаешь почет.
Блюдя адаты на своем пороге,
В гостях не забывай про чести счет.
Ты в доме у себя встречаешь друга:
Его покой дороже жизни сей,
Визит к тебе – всех дел благих заслуга,
Будь самым благородным из людей.
Исповедь
Другу Виктору
Нам вызов пал. Спешите, господа,
Как никогда, пора определиться.
Позиция – как чистая вода,
Не может выбор надвое делиться.
Есть «да» и «нет». Другого не дано.
Не надо окружающим лукавить:
Мы с косолапым снова заодно
Иль выжидаем, чтоб его подставить?
Не знаю, братья, для кого и как,
По мне-так месть, подобие коварства.
Ожог от войн, конечно, не пустяк,
Но есть и дружба, а порою братство.
Мне не оставить Виктора в беде,
Ко мне всегда он был не безразличен,
Не стать с ним рядом – это беспредел,
А если проще – просто неприлично.
Мы в доме нашем диалог найдем,
В ошибках прошлых сами разберемся,
Угрозы все разделим и сотрем
И добрыми друзьями разойдемся.
Зов предков
Я лучше своих прадедов не стану,
храбрее, сто процентов, никогда!
Пусть лучше и теплей чужие страны,
А мне земля родная дорога.
Меня Восток не манит идеальный,
не по душе их быт и сладкий нрав.
Я гор скалистых не сменю на пальмы
и в этом, знаю, несомненно прав.
Подумайте, как это значит много —
постель, застеленная маминой рукой?
Что может быть теплей того порога,
что дед переступал своей ногой?
Сам шах персидский не мудрее Дады,
заветы предков всех даров важней.
Я лучше своих прадедов не стану,
и сто процентов – их я не храбрей.
До тебя, до весеннего мая…
До тебя, до весеннего мая,
Доживу, доберусь, дотянусь.
Полной грудью со страстью вдыхая,
Твоей силы цветущей напьюсь.
Под наряженной яркой черешней,
Наслаждаясь в тени, насижусь,
А затем, как мальчишка безгрешный,
За плодами наверх заберусь.
Алым соком испачкаю щёки,
Обернувшись опять в пацана.
Не признают меня мои тёти,
Что когда-то журили меня.
Будут люди, деревья другие,