«Ночью происшествие очень странного и страшноватого свойства, – вспоминал Николай Амосов, тогда военный хирург полевого подвижного госпиталя № 2266, – арестовали Татьяну Ивановну, нашу старшую операционную сестру. Она была из Череповца, работала в гинекологии.
Начальник полевого госпиталя военврач 3-го ранга Борис Прокопьевич Хаминов комментировал скупо:
– За язык.
Так и было – много разговоров вели по время переездов. Татьяна высказывалась резко, порочила Сталина, НКВД. Мне это импонировало, но я осторожничал. И вот, пожалуйста. Теперь обнаружилось, что представитель особого отдела периодически появляется в госпитале. А я-то думал: отступились на время войны, дадут вздохнуть. Оказалось, даже за нами следят. Кто-то Татьяну продал».
На пленуме горкома Александр Щербаков рассказал, что органы НКВД обнаружили «антисоветскую группу» в топливно-энергетическом управлении Моссовета:
– Один из организаторов этой группы был старый троцкист, двурушник. Ему нужно было иметь ответственную работу, так удобнее ему было вредить и гадить в условиях войны. Он сплотил вокруг себя работников управления. Эта группа собиралась для контрреволюционных разговоров, рассказывали контрреволюционные анекдоты. На этой стадии их и застукали. Можно себе представить, что бы они делали дальше, когда бы они перешли к другим стадиям. Целое важнейшее управление оказалось в руках этих мерзавцев! Этот факт лишний раз подтверждает лишь то, что всегда нужно беспощадно разоблачать врагов…
В реальности люди возмущались трусливой и негодной властью, допустившей немцев до Москвы. Москвичи как раз проявили редкое мужество, оказались смелее своих начальников.
Принято считать, что паника в Москве продолжалась одни стуки – 16 октября. Потом пустили метро, вновь открыли магазины, выступил по радио Щербаков – и все наладилось.
В реальности все было иначе. Немцы ближе и ближе подступали к городу. И не было никакой уверенности в том, что столицу не сдадут.
«Слухи мрачные, – отмечал в дневнике 27 октября профессор Леонид Тимофеев. – Судя по газетам, даже начался распад армии, дезертирство, бегство. Говорят, что на квартиру артистки Марецкой приехали семь командиров (и в том числе ее муж) на грузовике и в ночь уехали, оставив в квартире свое оружие и обмундирование. Судя по тому, что сегодня в газете цитируется обращение командования Западного фронта, где говорится о том, что надо уничтожать шкурников, этот эпизод характерен…
