17 октября расстреляли бывшего члена коллегии ВЧК Михаила Сергеевича Кедрова. В июле он был оправдан военной коллегией Верховного суда, но приказ наркома Берии значил больше, чем вердикт Верховного суда.
Берия составлял списки тех, кого следовало уничтожить, распорядился: «Следствие прекратить, суду не предавать, немедленно расстрелять». Когда его самого – после смерти Сталина – посадят на скамью подсудимых, Лаврентий Павлович признается: «Это была настоящая мясорубка».
Сохранился документ, подписанный наркомом внутренних дел и датированный 18 октября:
«Сотруднику особых поручений
спец. Группы НКВД СССР
старшему лейтенанту госбезопасности
Семенихину Д. Э.
С получением сего предлагается вам выехать в город Куйбышев и привести в исполнение приговор – к высшей мере наказания – расстрелять следующих заключенных…
Об исполнении донести».
28 октября в поселке Барбыш под Куйбышевым (Самара) по указанию Берии расстреляли двадцать осужденных. Некоторых вместе с женами. Среди них были восемь Героев Советского Союза и один дважды Герой – бывший генерал-инспектор военно-воздушных сил генерал-лейтенант Яков Владимирович Смушкевич.
В Испании он был старшим советником по авиации, воевал под псевдонимом «генерал Дуглас». За бои в небе Испании получил золотую звезду Героя Советского Союза. На Халхин-Голе он командовал действиями авиации, за что удостоился второй золотой звезды и возглавил всю военную авиацию.
«Среди многих авиационных командиров высоких рангов, с которыми сводила судьба, – писал нарком авиапромышленности Алексей Шахурин, – я не встречал человека такой отваги, такой смелости суждений, такого обаяния, какими обладал Смушкевич. Видел я его и во время встреч со Сталиным. Свое мнение Яков Владимирович всегда отстаивал смело и настойчиво».
Смушкевич попал в авиакатастрофу, выжил, но во время аварийной посадки ему перебило ноги. Чекисты забрали его с больничной койки.
15 ноября 1941 года Берия обратился к Сталину с просьбой разрешить ему немедленно привести в исполнение уже вынесенные смертные приговоры, а также наделить особое совещание НКВД правом приговаривать к высшей мере наказания.
По существовавшему тогда порядку расстрельные приговоры военнослужащим утверждались военной коллегией Верховного суда, а затем комиссией политбюро. Это требовало времени, а Берия не хотел ждать. Случалось, что судьи или комиссия политбюро пересматривали приговор. Через день просьба Лаврентия Павловича была оформлена решением Государственного комитета обороны. Приговоренные к смерти лишились последнего шанса уцелеть – иногда в Москве все-таки отменяли липовые приговоры. А НКВД получил право расстреливать людей без суда и следствия, просто оформляя дело решением особого совещания.
