Говорили, что сон, привидевшийся в ночь праздника урожая, считается пророческим. Что-то привидится ему во сне?.. Хотелось увидеть Нур-Сина. Кто он, мужчина, который примет из его рук ответственность за невинную Луринду. Он не воин, не пахарь, не владелец земли. Он из породы крючкотворов, каких немало развелось на Вавилонской земле во время царственности Навуходоносора.
Город богател, жирел на глазах, жители его забыли о голоде и военных погромах, и, как следствие, в силу вошли умники, грамотеи, прислужники. Вот и Нур-Син относился к касте тех, кто судил, писал прошения, выдавливал на глине исковые заявления, составлял различного рода таблички и пергаменты, кто выводил суммы налогов, подсчитывал количество урашу[32], выведенных на общественные работы – и не забывал раскрывать пошире карманы для даров, без конца падающих туда. К тому же Нур-Син по происхождению принадлежал к тем, у кого было вдосталь и власти, и серебра. Как он отнесется к тому скромному имуществу, которое Рахим сможет выделить единственной внучке? Не будет ли презирать ее за низкое происхождение, за скромность и покладистость? За бедность, наконец?..
Это были горькие мысли. Как ни прикидывал Рахим, как мысленно ни бичевал, ни укорял себя, ни выл безмолвно, – выбора у него не было. Он спас Луринду от официально освящаемой, но презираемой в народе необходимости зарабатывать себе на приданое продажей утех в храме Иштар Агадесской. Может, когда-то, до потопа, женщинам было просто необходимо изо дня в день усердно ублажать великую богиню подобным промыслом, но теперь времена изменились. Тому примером женоподобные сирийцы, которых бойцы Навуходоносора и за противников не считали. Во время коротких схваток старались разить их мечами в задницу, в самое очко. Со времен Набополасара считалось само собой разумеющимся возносить хвалы дочери богов – добродетели. Люди согласовывали свои потребности с законами природы, и те, кто вовремя вступал в брак, рождал крепких детей. Кто мог предполагать, что наступит день, когда Рахиму придется принести Луринду в жертву! Он отнесся к этой необходимости спокойно, ведь в этом выборе не было ущерба чести. Он спасал семью. Злобу демона с бычьей головой не могла утолить только его, Рахимова кровь. Лабасу не насытится, пока не вырвет печень из Нупты, из Рибата и его жены, что-то задержавшейся с рождением других детей, из сыновей Зерии и Хашдайи, которых он и женить-то не успел. И, само собой, из Луринду.
