Вчерашние стояли, гордо выпятив животы, и благодушно улыбались.
– Это наш нож пригодился, – то ли гордясь, то ли страдая, прошептал Матрай Докука. – Обменяли им вчера. Вооружили…
– Могут и по шее, кэп, накостылять, когда домой вернемся, – так же шепотом заметил Ривалдуй. – Сбыт населению предметов убивательного назначения. Сам знаешь: по инструкции запрещено… А, кэп?
– Вот возвратим свое добро, тогда и будем размышлять, – сердито буркнул капитан. – Нам эти новоявленные как-то ни к чему. Всё дело только портят.
– Разделяй и властвуй? – хмыкнул Пупель Еня. – Ты, кэп, голова!
Победители меж тем стали понемногу выдвигаться на новые, ближние к пришельцам рубежи, поминутно припадая к ящикам, прячась за ними, а затем скачками преодолевая очередную зону пустого пространства.
Космонавтов, прильнувших к иллюминатору, они словно и не замечали…
Внезапно женщина метнулась к куче выменянного за вчерашний день добра, что-то наобум прихватила из нее и, не мешкая, пустилась наутек.
Оба спутника мигом брызнули за ней.
Пункт четырнадцатый
– Горячие местные парни, – криво усмехнулся Ривалдуй, глядя в окно. – Кавалеры хоть куда!
– Ну, и?.. – спросил Пупель Еня, когда страсти улеглись. – Что будем делать?
– Спустимся, чего там… – без особого энтузиазма предложил Матрай Докука. – И ракета вроде уцелела, и распорки не погнулись. Можно снова стартовать. Теперь, я думаю, взлетим. Вот заберем всё, смажем коленвал и – прочь отсюда, пыль столбом!.. Должны же мы, в самом деле, доказать, что ни в чем не уступаем этим шалопаям! Только тогда они станут нас уважать.
– Лучше бы боялись, – вздохнул Ривалдуй. – Так оно спокойней бы было…
Пункт пятнадцатый
Вчерашние аборигены чинно сидели в кружок между ящиками и с невозмутимым видом, смачно чавкая и облизываясь, уминали недожаренное мясо и дули прямо из бидонов скисшее на солнцепеке молоко.
Так сказать, завтрак на пленере. Тихий и незамутненный…
Появившиеся из ракеты космонавты на них как будто вообще не произвели впечатления.
– Ривалдуй, – распорядился, хорохорясь, капитан, – включай лингвоперчик!
– И звук поубавь, – заметил Пупель Еня. – Натощак раздражает!..
Сверкающий раструб с величественным скрипом повернулся к туземцам.
– Добренькое утречко, друзья мои, салют вам всем! – бодро сказал капитан, изображая на своем лице ослепительную улыбку, и распушил бакенбарды. – Я вижу, вы сегодня выспались преотлично!
Аборигены перестали жевать и, не соизволив даже обернуться, лениво кивнули.
