– Ты моя девушка на всю жизнь, – шепнул он ей на ухо.
И у нее никогда не было оснований усомниться в правдивости его слов. Ник и Эбс. Эбби и Ник. Все говорили, что они идеальная пара, и ей хотелось в это верить. Но так было до недавнего времени. Его «ты моя девушка на всю жизнь» оказалось ложью.
– Я должна идти. Нужно еще где-нибудь перекусить.
– Я купил тебе сэндвич, – сказал он, протягивая ей фирменный бумажный пакет «Прет-а-манже».
– Широкий жест, – пробормотала она, вспомнив разговор с подругами накануне.
– Эбби, прошу тебя! Дай мне еще один шанс.
– Шанс? Шанс на что?
– На то, чтобы исправить ситуацию, чтобы все изменить, чтобы показать тебе, как я тебя люблю.
– Ты моя девушка на всю жизнь, – тихо произнесла она.
– Что?
– Ты этого даже не помнишь, – сказала она, сокрушенно качая головой.
К глазам начали подбираться слезы, но она не хотела, чтобы он видел, как она плачет.
– Ты должен знать, что я консультировалась у адвоката, – сказала она, стараясь не уронить достоинства.
Строго говоря, это было не так, но визитка Мэтта Донована действительно лежала у нее в сумочке.
– Так ты этого хочешь? – медленно произнес он.
«Сражайся за меня!» – мысленно сказала она ему; ей очень хотелось, чтобы он что-то сделал, хоть что-нибудь, чтобы осознал, что это критический момент, что они оказались на развилке дорог и от его выбора зависело их будущее. Это не могло закончиться так просто. В Гайд-парке с сэндвичем в руке.
Казалось, что время остановилось. Она смотрела на него, такого красивого и невыносимо несчастного, но в конце концов кивнула.
Улыбка. К такому выражению лица Стивена Эбби не привыкла. Обычно на лице его отражалось отсутствие интереса к происходящему, либо хмурое недовольство, либо нечто вроде чопорной заносчивости, в зависимости от того, приходилось ли ему в тот момент иметь дело с миром современным – прессой, общественностью, заказом деловых обедов – или же с миром, составлявшим содержание архива института.
– Хорошо получилось, правда? – сказал он, и рука его нервно дернулась к воротничку сорочки, чтобы поправить его.
Стивен тщательно обдумывал, что надеть на открытие выставки, и Эбби подозревала, что процесс этот вызывал у него нечто вроде паники. Она никогда не видела на нем ничего, кроме комплекта из удобных вельветовых брюк и кардигана, однако сегодня он выглядел, как Оскар Уайльд. На нем были бархатный пиджак бутылочно-зеленого цвета, вязаный фиолетовый галстук в ярко-красный рубчик и замшевые ботинки: он явно воображал себя романтическим поэтом или художником-классицистом. Эбби была очень рада увидеть его в хорошем расположении духа.
