Окружающий гомон нервировал. Тот самый гомон, что сопровождал ее на пути от поста к ярмарочному уделу, несомый десятками возбужденных таким значимым событием года глоток. Крестьяне надрывались, таща свои волокуши либо подгоняя запряженных в простецкие телеги ослов. Реже — мулов. Бездумные или наполненные минимальным смыслом реплики сыпались со всех сторон. Кто на ком поженился, кто кого обрюхатил и какую свинью изнасиловали, чтобы потом изжарить — были ближайшими апофеозу бесполезности. Куда как важнее были тревожащие крестьян проблемы, однако таких, с которыми она могла бы помочь, предложив свои услуги, не было.
Несколько раз деве даже показалось, что она услышала кое-что несомненно важное, но, навострив уши и дослушав продолжение, приходила к выводу, что если у страха глаза не велики, то воображение у крестьян чересчур уж богатое. Все их балабольство было обыкновенным трепом. И спустя время она уже пожалела о том, что дождь, так обильно шипящий каплями, все же не заглушает чужих голосов.
А еще была грязь. Много-много раскисшей грязи под ногами вперемешку с животным навозом на узкой дороге к ярмарочной площадке. Само же место под такое значимое событие было отведено чуть в стороне от дороги, ведущей у урядскому посаду — обыкновенное и привычное уже крестьянам место торговли.
Ни обогнать крестьян на этой узкой двуколейке, чтобы избавиться от их навязчивого общества, ни отстать было невозможно — куда ни глянь, везде с поистине ослоподобным упорством люди тащили свои вьюки.
Так она и плелась, сильнее обычного кутавшись в промокший до нитки плащ. Она даже задремала на ходу под монотонное обсуждение гоняемых по кругу новостей и сплетен, когда внезапная суматоха вернула ее на землю. Громкие окрики наезжающих спереди всадников были тому причиной. Конный отряд, грубо расталкивая народ, торопился в обратном направлении. Дева, ловко нырнув за съехавшую на обочину повозку и воспользовавшись всеобщей суматохой и тем необходимым крестьянам временем, понадобившимся, чтобы вытащить обратно увязшие по самые борта телеги из грязи, устремилась вперед всех. Благо она сама была налегке.
Кто были те люди, так смело и нагло растолкавшие народ, она примерно представляла. Уже доводилось встречаться с подобными сборщиками подушных податей, как они себя называли, сопровождавших каждый более-менее сносный торжок. С дозволения и по указу уездного главы, разумеется. Если было чем поживиться, и была выгода — ожидай сборщиков. И можно было не сомневаться, что за те несколько недель, что будет длиться ярмарка, они здесь появятся еще не раз.
