Он больше не хотел идти за нею, хотел убежать, хотел спрятаться. Хотел одного — чтобы она оставила его наконец в покое. Но она не оставляла. Била и лупила, выплескивая на нем всю свою злость, непонятно откуда накопившуюся к нему лично. И волкан просто одурел от этой боли — бросился на свою обидчицу с единственным намерением — вцепиться ей в глотку. Вцепиться и не отпускать.
— Ну нет! — Прошипела дева, легко уклоняясь и пиная зверя в бок. — Ни за что! Такой простой смерти я тебе не предоставлю.
Пускай, не вцепиться в глотку, но хотя бы задеть, хоть как-нибудь ранить, грызнуть — обидеть. Хоть как-нибудь.
— Нет! — Рявнула она, изо всех сил пиная его под дых. — Пошел вон! Не смей, слышишь меня, не смей больше тащиться за мной! Вали! Ну же, гадкая ты псина!
И он убежал. На остатках своих сил, жалобно скуля и поджав хвост. Он не оглядывался — просто не смел. Как можно скорее, как можно дальше оказаться подальше от этой бестии! Все остальное неважно.
И он убегал. Сначала скуля от страха, затем воя от голода, а в конечном итоге рыча от глубоко затаившейся злобы.
* * *
— Волкан, помнишь, я тебе говорила про третий путь?
— Как же, помню. — Кивнул волк, с самым серьезным видом наблюдая за бабочкой. По его представлениям это была бабочка-монарх.
— А знаешь ли ты, что же на самом деле он сулит?
— Не знаю, но догадываюсь. Все подряд, верно? Ничего определенного, как если бы ты договаривалась о награде изначально или тебе предложили установленную таксу. Ну, или установили бы постфактум, как повсеместно это практикуется. Слышал я, выборники да старосты, — те еще пройдохи, — эдакой хитростью занижают приемлемую для выполнения цену.
Он хоть и бил вслепую, да не наугад — уже успел поразмыслить над смыслом трех путей, подкинутых ему девой, а ей переданных, на праве ученичества, неким учителем. Фантастическая философская тема, подумал волк тогда, есть где пораскинуть мыслью.
— Я прав? — Слегка удивленный ответному молчанию, он оторвал свой задремывающий взгляд от бабочки.
— Прав, да не совсем. Рассказывала ли я тебе о последствиях моего выбора — третьего пути?
— Хм, не-а. Истории — да, было дело. Рассказывала. А вот морали я что-то не припоминаю. Или итога. Ни в одной из них. Думается, что-то ты от меня явно утаила, хотя, признать, мне и так было интересно послушать. Мне не на что жаловаться.
— Хочешь ли ты услышать о последствиях?
— Хочу, как же. Обязательно и всенепременно. Однако прежде, дева, скажи мне, что это за прелестная бабочка облюбовала тот куст боярышника?
