Нортон(входит). Что угодно, сударь?
Мелефонт. Одень меня! И не строй, пожалуйста, кислой мины! Когда я буду спать подольше, ты тоже будешь вставать позднее. Если ты ничего не хочешь знать о своих обязанностях, то хотя бы посочувствуй мне.
Нортон. Сочувствовать, сударь? Вам сочувствовать? Уж я-то знаю, кому надо сочувствовать.
Мелефонт. А именно?
Нортон. Ах, сударь, позвольте я вас одену, а вы ни о чем меня не спрашивайте.
Мелефонт. Черт! Значит, вместе с моей совестью просыпаются и твои упреки. Мне все понятно! Я знаю, кому отдано все твое сострадание. Что ж! Правильно — не сострадай мне. Проклинай меня в душе, но — заодно и себя.
Нортон. Себя?
Мелефонт. Да, за то, что ты служишь негодяю, которого неизвестно как еще земля носит, и вдобавок стал соучастником его преступления.
Нортон. Я стал соучастником вашего преступления? Это каким же образом?
Мелефонт. Ты смолчал.
Нортон. Вот хорошо-то! Да вы в пылу своей страсти за одно словечко размозжили бы мне голову. К тому же, когда я к вам нанялся, вы так закоснели в своих пороках, что никакой надежды на ваше исправление уже не было. Я увидел, какую жизнь вы ведете! В ничтожной компании игроков и праздношатающихся, иного названия они не заслуживают, невзирая на их громкие титулы. В этой компании вы проматывали состояние, которое могло бы открыть вам доступ к самым почетным должностям. А ваше преступное поведение с разными женщинами, и прежде всего со злючкой Марвуд…
Мелефонт. О, если бы я мог вернуться к прежней жизни, она ведь была воплощенной добродетелью, по сравнению с той, какую я веду сейчас. Я растратил свое состояние — ладно. Наказание еще воспоследует, я успею познать всю жестокость, всю унизительность нужды. Я посещал непотребных женщин — пусть так! Но не столько я соблазнял их, сколько они меня, а те, кого я соблазнил, хотели быть соблазненными. И все же… в те дни у меня на совести еще не было попранной добродетели. Я еще не вверг невинное создание в необозримые бедствия. Я еще не увез Сару из дома любимого отца, не принудил ее последовать за ничтожным человеком, давно уже себе не принадлежавшим. Я… Кого это принесло в такую рань?
Нортон. Это Бетти.
Мелефонт. Уже на ногах, Бетти? А что делает барышня?
Бетти. Что делает? (Всхлипывая.) Было уже далеко за полночь, когда я уговорила ее лечь в постель. Она проспала несколько минут, но, боже милостивый, что это был за сон! Вдруг она вскочила и упала в мои объятия; казалось, убийца гонится за этим несчастным существом. Она вся дрожала, и холодный пот струился по ее побледневшему лицу. Я всеми силами старалась ее успокоить, но она до самого утра отвечала мне лишь молчаливыми слезами. Затем она несколько раз посылала меня послушать у вашей двери — не встали ли вы. Она хочет говорить с вами. Никто, кроме вас, не может ее утешить. Милый, дорогой господин Мелефонт, успокойте ее. У меня сердце разорвется, если она и дальше будет жить в таком страхе.
