Франциска. Да это и вправду вы. Мне показалось, будто я слышу ваш голос. Что вам угодно, господин майор?
Тельхейм. Что мне угодно? Чем занята твоя барышня? Идем!
Франциска. Она сейчас поедет кататься.
Тельхейм. Одна? Без меня? Куда же?
Франциска. Вы забыли, господин майор?
Тельхейм. Ты о чем, Франциска? Я ее рассердил, но я буду молить ее о прощении, и она простит меня.
Франциска. Простит, господин майор, после того как вы взяли у нее обратно свое кольцо?
Тельхейм. О, я был тогда, как в дурмане. И сейчас только вспомнил о кольце. Куда ж это я его засунул? (Шарит в карманах.) Вот оно!
Франциска. Вы уверены, что это то самое? (Он снова прячет кольцо, Франциска в сторону.) Хоть бы он повнимательнее на него посмотрел.
Тельхейм. Она мне его навязала в страшном раздражении… Но я уже забыл, как она была раздражена. Когда сердце переполнено — слов не взвешивают. Но она, не колеблясь, возьмет его обратно. Ведь ее-то кольцо у меня осталось.
Франциска. Она ждет, чтобы вы, в свою очередь, вернули его. Где оно, господин майор? Покажите-ка мне это кольцо.
Тельхейм(не без смущения). Я… я позабыл его надеть. Юст… Юст сейчас принесет его.
Франциска. Да они, кажется, почти одинаковые, дайте же посмотреть на ваше; я до смерти люблю такие безделки.
Тельхейм. В другой раз, Франциска. А сейчас идем…
Франциска(в сторону). Никак не выберется из своего заблуждения.
Тельхейм. Что ты сказала? Заблуждения?
Франциска. Я говорю, что вы заблуждаетесь, полагая, что моя барышня все еще хорошая партия для вас. Ее собственное состояние совсем невелико, а опекуны своекорыстными расчетами могут и вовсе пустить его на ветер. Всех благ она ждет от своего дядюшки, но он жестокий человек.
Тельхейм. Оставь эти разговоры. Разве у меня недостанет сил все возместить ей?
Франциска. Слышите? Она звонит, я должна идти к ней.
Тельхейм. Я иду с тобой.
Франциска. Ради бога, не ходите! Она строго-настрого запретила мне разговаривать с вами. Или уж идите после меня. (Уходит в комнату.)
Тельхейм(кричит ей вслед). Доложи обо мне! Замолви за меня словечко, Франциска! Я сейчас приду! Но что я скажу ей? Нет, не надо готовиться, когда за тебя говорит сердце. Надо продумать лишь, как бережнее обойтись с ней! И помнить о ее сдержанности, ее сомнениях, вправе ли она, обездоленная, упасть в мои объятия, об ее уменье прикинуться счастливой, тогда как из-за меня она утратила свое счастье. Надо сделать, чтобы она простила себе неверие в мою честь, неверие в свои собственные совершенства… Я уже все простил ей! Чу, она идет.
