Тельхейм. Не доводи меня до бешенства, Вернер! Куда ты собрался? Честью заверяю тебя, что деньги у меня еще есть, и честью клянусь, что скажу тебе, когда они выйдут, что ты будешь первым и единственным, у кого я возьму в долг. Ну, теперь ты доволен?
Вернер. Конечно. Дайте мне на этом руку, господин майор.
Тельхейм. Вот моя рука, Пауль. А теперь иди. Я пришел сюда поговорить с одной девушкой…
Франциска (выходит из комнаты), Тельхейм, Вернер.
Франциска(в дверях). Вы еще здесь, господин вахмистр? (Увидев Тельхейма.) И вы, господин майор? Сию минуту я буду к вашим услугам. (Быстро идет обратно в комнату.)
Тельхейм. Это она! Да и ты, Вернер, я вижу, знаешь ее? Вернер. Знаю.
Тельхейм. Хотя, насколько мне помнится, когда я стоял на зимней квартире в Тюрингии, ты не служил у меня?
Вернер. Нет, я закупал обмундирование в Лейпциге. Тельхейм. Откуда же ты ее знаешь?
Вернер. Знакомство наше новешенькое. С сегодняшнего дня. Но чем новее, тем горячее.
Тельхейм. Значит, ты и барышню ее уже видел? Вернер. Выходит, госпожа ее — барышня? Она сказала, что вы знаетесь с ее госпожой.
Тельхейм. А ты об этом не слышал? Еще с Тюрингии. Вернер. А барышня ее молодая?
Тельхейм. Да.
Вернер. И красивая?
Тельхейм. Очень красивая.
Вернер. Богатая?
Тельхейм. Очень.
Вернер. И барышня благоволит к вам так же, как служанка? Да это же прекрасно!
Тельхейм. Что ты имеешь в виду?
Франциска (снова выходит из комнаты с письмом в руках), Тельхейм, Пауль Вернер.
Франциска. Господин майор…
Тельхейм. Франциска, милочка, я даже толком с тобой не поздоровался.
Франциска. Ну, так вы это сделали мысленно. Я знаю, вы ко мне расположены. Нехорошо только, что вам пришла охота пугать людей, расположенных к вам.
Вернер(про себя). Эге, выходит, я догадался!
Тельхейм. Такова моя судьба, Франциска! Ты передала ей письмо?
Франциска. Да, а теперь передаю вам. (Отдает ему письмо.)
Тельхейм. Ответ?
Франциска. Нет, ваше собственное письмо.
Тельхейм. Как? Она не захотела прочитать его?
Франциска. Хотеть-то она хотела, да мы плохо разбираем почерк.
Тельхейм. Плутовка!
Франциска. И вдобавок полагаем, что письма придуманы не для тех, кто может объясниться устно, стоит ему лишь пожелать.
Тельхейм. Пустое! Она должна прочитать его. В этом письме изложены мои оправдания, то бишь уважительные причины.
Франциска. Барышня желает все выслушать от вас, а не читать в письме.
Тельхейм. Выслушать от меня? Чтобы любое ее слово, любое изменение в лице повергало меня в смятение, чтобы в любом ее взгляде я чувствовал всю непомерность моей утраты?
