Тут он окончательно пришел в себя и вежливо отошел в сторону, пропуская Марину в квартиру.
— Тс-с, — прошептал он, когда они шли по коридору, — бабушка спит.
Марина очень удивилась: бабушка не то что во сне, она и наяву почти никогда ничего не слышала, но благоразумно промолчала. Как бы Марина удивилась, узнав, что бабушки в квартире вообще нет! Была родительская суббота, и бабушка поехала на кладбище поминать родителей Валерьяна.
Молча, на цыпочках прошли они к нему в комнату, и Валерьян жестом указал Марине на неубранную кровать. Сам он тут же вышел.
Через пару минут Валерьян вернулся, неся на подносе чашки с кофе. Кофе в них был совсем остывший, подернутый жирной пленкой и почти без сахара. Они молча пригубили каждый свою чашку, после чего Валерьян закурил.
— Ну, — спросил он, выпуская первое кольцо, — как там у тебя дела? — Похоже было, что он в принципе не представляет, о чем ему с ней разговаривать.
— Беременна я, — немедленно выпалила Марина и тут же смолкла, ошеломленная собственной прямотой.
Валерьян застыл с сигаретой в руках, которая тут же погасла, но он этого даже не заметил.
— Ты… — проговорил он наконец с трудом, видимо, соображая, — ты это всерьез?
— Да уж куда серьезней, — фыркнула Марина, сразу ощетинясь. — Справку из консультации показать?
— А… Вообще-то покажи, — неожиданно заинтересовался Валерьян.
Маринина душа с размаху ухнула в пятки — справки у нее никакой не было. Но она деловито порылась в сумочке и поойкала огорченно: «Ой, кажется, забыла!»
— Но ты вправду беременна? — уже с откровенной усмешкой спросил Валерьян, делая попытку снова зажечь сигарету, не с того, правда, конца. Опомнившись, он досадливо отшвырнул сигарету в пепельницу и в упор посмотрел на Марину. — Ну так как?
— Да! — выкрикнула Марина, и в голосе ее зазвенели слезы.
Слезы эти подействовали на Валерьяна. Он встал, подошел к Марине, заглянул в глаза, потом в глаза поцеловал, сперва в один, потом в другой, потом снова в них заглянул и тихо, с неожиданной нежностью переспросил:
— Но сама-то ты уверена?
— Да. — На сей раз это «да» прозвучало тихо и обреченно.
— Так, — сказал Валерьян, ласково проведя рукой по Марининому плечу и усаживаясь обратно в кресло. Сигарету зажег совершенно правильно. — И аборта ты, как я понимаю, делать не хочешь?
— Не хочу, — согласилась Марина, со всей обреченностью вдруг понимая, что делать его придется.
— И не надо! — обрадовался вдруг Валерьян. — М-да. Вот не думал, не гадал. Будет, значит, у нас новый крольчонок. А как же теперь все это устроить? Тебе же еще восемнадцати нет?
