После Аниного отлета все у Марины пошло наперекосяк. В школу она, конечно, не пошла, хотя самолет улетал в шесть утра и на первый урок Марина спокойно успевала. Но она полдня проревела, уткнувшись в подушку, а вечером с мрачным видом явилась к матери в спальню и потребовала ее косметичку: своей у Марины отродясь не водилось.
Мама обрадовалась: наконец-то ее девочка стала похожей на других, которых она ежедневно встречала на улице. На Марине были черные лосины, черная мини-юбка и шелковая красная блузка, Марина вылила на голову чуть ли не весь флакон маминых французских духов, так что ее длинные и темные, распущенные ради такого случая волосы благоухали на весь автобус, и люди, прижатые к ней в давке, зажимали носы. Марине казалось, что все на нее оглядываются (впрочем, может, так и было), она сутулилась и втягивала голову в плечи.
В тот вечер выступало человек пять-семь поэтов, не больше. Они несли какую-то галиматью, от которой уши вяли. На этом фоне стихи Валерьяна необыкновенно выделялись. Сперва они показались Марине просто набором слов, связанных необычайным, завораживающим ритмом, но постепенно проступили мысли — непонятно, правда, о чем были эти мысли. Наизусть стихи не запоминались, только что услышанные строчки мгновенно улетучивались, но чувство, охватившее Марину, пока Валерьян их читал, осталось с ней.
Читал он довольно долго тихим, как бы бесстрастным голосом. Марина слушала, и сперва ей казалось, что она ничего не понимает, потом вдруг как-то вышло, что кое-что она все-таки поняла, только не в стихах, а в себе, в жизни…
Тоска по Ане, по тому времени, когда Аня была рядом и всегда у нее был ответ на любой вопрос. Одиночество и незащищенность, мгла — и вдруг появился просвет! На душе от этих непонятных стихов стало вдруг так спокойно, точно появился якорь спасения в бурном житейском море. Человек, который пишет такие стихи, должен наверняка понимать многое в жизни!
Когда все закончилось, слушатели ринулись на улицу, в еще теплую осеннюю ночь, но расходиться не торопились. Люди толпились во дворе и в арке у выхода, сбивались тесными группками, все, видно, между собой знакомые, не в первый раз бывали на таких вечерах. Марина про этот вечер узнала в школе, но никого из одноклассников не встретила, вообще ни одного знакомого лица не увидела. Марина стояла у стены, чувствуя себя потерянной в чужой толпе. «Теперь так будет всегда, — с тоской думала Марина. — Ах, Анька, Анька, и зачем же ты уехала?» На мгновение возникла мысль, что, если бы ей предложили поехать куда-нибудь одной, без Ани, она бы наверняка отказалась! Но ей тут же стало стыдно.
