— Скажите, — спросил он внезапно, — как вы относитесь к религии? Не к нашей еврейской религии, а вообще?
— По-моему, религия это сон, который не дает ничего, кроме утешения, — отвечаю я.
— Это не так уж мало. Возможно, что жизнь — это сон, снящийся Богу, — произносит он задумчиво.
Потом возвращается к тому, что его больше всего тревожит.
— У меня с Англией был контракт, — говорит он негромко, — нигде не зафиксированный, никем не подписанный, но тем не менее очень важный. Она честно выполняла взятые на себя обязательства. Была с моим народом и со мной, дала нам Декларацию Бальфура. Англия была огромной волной, которая несла на своем гребне наше движение. А теперь волна схлынула, мы на мели, и контракт этот потерял всякий смысл.
Он встал, подошел к окну и долго смотрел на улицу, где не было ничего, кроме сгустившегося тумана.
— Контракт хоть и нарушен, — сказал я, — но еще не отменен.
На следующий день доктор Вейцман получил письмо от премьер-министра Рамсея Макдональда, в котором тот уведомлял, что Белая книга была ошибкой и что основные ее положения будут пересмотрены.
Вейцман победил, но это оказалась пиррова победа.
Письмо Макдональда не могло сгладить потрясения, вызванного в сионистском движении Белой книгой.
Поэтому XVII сионистский конгресс, собравшийся в Базеле летом 1931 года, прошел под знаком острого кризиса руководства. Хаим Вейцман сразу оказался под огнем критики. Яростно атаковала его наша рабочая фракция — самая многочисленная на конгрессе. Особенно резко выступил Бен-Гурион, заявивший под шквал аплодисментов, что нам предстоит тяжелая борьба с Великобританией, и поэтому во главе сионистского движения не может стоять человек, придерживающийся англофильских убеждений.
Вейцман слушал его, сидя за столом президиума в своей обычной позе, опершись подбородком на руку, с непроницаемым выражением лица.
Разочарование в Англии привело к разочарованию в Вейцмане и в его политике. Делегаты конгресса отказали ему в доверии, и поскольку они не могли прогнать британское правительство, то удовлетворились тем, что прогнали доктора Вейцмана. Вместо него лидером Всемирной сионистской организации был избран Нахум Соколов — личность тусклая и слабовольная. Лидером он является только формально.
Бен-Гурион и в грош его не ставит.
К моему удивлению, он не выразил ни малейшей радости по поводу одержанной победы. Более того, глядя куда-то мимо меня, сказал мрачно и раздраженно:
— Мы сделали глупость, а это хуже, чем ошибка. Где мы найдем второго доктора Вейцмана? Что такое Соколов по сравнению с ним? Вейцман незаменим. Нам не обойтись без него.
