закрывая глаза и половину лица, а потом уронил их на колени. Он прищурился,
осматривая комнату. Мою комнату. Мою спальню. — Почему здесь так светло? Ты не
веришь в шторы?
Я проигнорировала его вопрос.
— Просто скажи мне, почему ты в моей спальне? — потребовала я, топнув ногой
по полу.
Он покосился на меня уставшими глазами. Затем показалась его изумлённая
улыбка. Этот момент из не-очень-хорошего становился катастрофическим.
— Ты не помнишь?
— Стала бы я спрашивать, если б помнила? — огрызнулась я на него.
Он взглянул на меня, так что я сильнее вцепилась в доспехи из ткани. Почему я не
сбегала в ванную и не схватила халат? Мой здравый смысл покинул меня.
— Вероника, судя по тому, как сильно ты сжимаешь одежду, полагаю, ты голая и
я... — он кивнул, заглядывая под одеяло. Я отвернула голову. — Что ж, я тоже очень
голый. Что ты думаешь, произошло? — сказал он, находя забавное в ситуации.
Ох, вот фигня.
— Я...я не помню, — застенчиво сказала я. — Но, пожалуйста, оденься. — Я
тайком посмотрела на него сквозь завесу из моих волос.
— Забавно, — начал он, медленно опуская ноги с кровати, поднимая с пола брюки
и затем надел их, без нижнего белья, — я кажется, тоже многое не помню. Настоящий
позор.
Когда он повернулся, его брюки были застегнуты, но ещё на лице сияла
коварнейшая ухмылка.
— Может быть... — он неспешно побрел ко мне, обходя двуспальную кровать. Я
отодвинулась подальше от него, все ещё сжимая одежду поверх своего обнаженного тела.
— Может тебе стоит напомнить мне. — Леви пошевелил бровями и прикусил нижнюю
губу.
— Что? — удивившись, спросила я.
Он потянул на себя одежду, которую я держала в руках, словно она была моим
спасательным кругом, раскрывая моих крошек. Руки взлетели, чтобы прикрыть свое
достоинство. Он усмехнулся, вот сукин сын. Оказалось, предмет одежды, который я
использовала, чтобы прикрыть себя, был его белой рубашкой. Я заметила это, когда он
всунул руки в рукава. Он продолжал смотреть на меня, так что я быстро повернулась,
чтобы схватить футболку из своего комода.
Как только я натянула ее на тело, он схватил мою руку, развернул меня и опустил
свои губы на мои. Поцелуй был безжалостным, голодный и страстный, но у него были
мягкие губы. Это был вид поцелуя, заставляющий меня забыть, кого я целовала. Все, что
имело значение, это тёплое чувство, захлестнувшее мои внутренности и дрожь,
