Я рассмеялась. И пошло-поехало. Он закрыл на ключ свой «Бизнес-центр» и задернул шторы. «ЭТО» случилось так быстро, я и сама не знаю, со мной ли это было. Потом я сразу же вернулась в свой номер. Уау! Как странно! Я ничего не соображаю. Антонио. Так его зовут. А фамилия? Понятия не имею. Он не оставил мне ни номера мобильника, ни электронного адреса, и вот теперь я думаю: а как Филипп мог совершить то же самое с этой клячей (ясное дело, что она – кляча)? Но если честно, мне хотелось бы увидеться с Антонио до отъезда – мы уезжаем завтра утром. Но впервые за неделю его нет на месте, его кто-то другой заменяет… Я и не знала, что он еще работает тренером подводного плавания. Я действительно витаю в облаках. Но с Филиппом вроде бы постепенно все налаживается… Короче, сейчас прощаюсь с тобой, так как я должна уделить внимание Филиппу, а то он там, бедненький, один киснет в номере: у него после заплыва на рыбацкой лодке голова кружится. И сегодня вечером он вряд ли будет в форме, потому что, если сравнить с тем, что я испытала сегодня утром, Рикки Мартин – это просто слон, да и только. Как бы мне тебе его описать? Мне аж жарко внутри делается, когда я о нем думаю. О-ля-ля! Как только мы прилетим, я тебе позвоню, но прошу тебя, ни слова об этом Мартэну, а то мало ли о чем они между собой говорят в перерыве между партиями гольфа, мужички наши?
PS: Если тебе хочется отдохнуть, мы можем вместе приехать сюда этой осенью. А насчет здешней еды я переборщила.
Вы замужем за психопатом?
Когда я заявила Пьеру, что поеду к Ребекке, он удивился, почему не к Валери. Моя старшая дочь жила на Южном Берегу[6] через две улицы от нашей, в ее доме была гостевая комната, и к тому же я могла бы посидеть вечером с ее детьми. Марк как раз работал в ночную смену: хоккейный финал, который привел в возбуждение весь центр города, был в разгаре. А Ребекка жила в маленькой трехкомнатной квартирке в центре самого модного района Монреаля – Плато Мон-Руайаль, что в двух десятках километрах от нас. Таким образом мне придется ночевать на диван-кровати в большой комнате, закрыв глаза на то, что у Ребекки нет твердого рабочего графика, а значит, если она будет возвращаться слишком поздно или вставать чересчур рано, мое присутствие вполне может начать действовать ей на нервы.
– И к тому же попробуй припаркуйся в этом районе! – заключил Пьер.
Вот почему в то утро я воскликнула «Бинго!», когда, дав задний ход и развернув колеса моей «джетты» так, что мне все же удалось втиснуться между стоявшими там «джипом» и «плимутом», на бампере которого красовалась наклейка «Fuck Bush»
