На лодке я всегда плавала вместе с Жасменом. Он всегда давал мне возможность сесть в нее прямо на траве, а сам толкал ее на воду, и таким образом мне не нужно было идти по мокрому песку и бояться, что в ногу мне вопьется пиявка. Я бы, наверное, хотела бы задержаться, если бы Жасмен не уехал, но в начале недели, когда мы пошли в поход на гору, его укусила оса. Его сразу раздуло, и Тарантуле пришлось на руках нести его в медицинский пункт. Вечером приехали его родители, и больше о нем мы ничего не слышали. Я надеюсь, что с ним все в порядке.
Анни стянула на затылке конский хвост. Она сказала, что, если мама не разрешит ей остаться, она уже никогда в жизни не увидит Габриэля, потому что он живет ужасно далеко, еще дальше, чем наш дедуля, а до того дома, где он жил и играл в карты с другими старичками, на машине надо было ехать целый час. В конце дедуля писал прямо в пижаму, а теперь его уже нет в живых. Мама говорит, что он всегда был вроде нашего ангела-хранителя: и что вроде мы и сейчас можем с ним поговорить, но я еще не пробовала, так как я боюсь.
Я остановилась, чтобы сорвать в кустах несколько малинок, и предложила их Анни:
– Хочешь?
Она сказала, что не голодна, тогда я сама их проглотила. Затем я вытерла о брюки испачканные малиновым соком руки и подумала, что все же мне не хватит одежды, чтобы остаться еще на неделю.
– Если кто-то осознает, что мы уехали, что скажет твоя подруга Флавия?
Это был не праздный вопрос. Я сказала Флавии, чтобы она прикрыла нас, если вожатые начнут нас искать, при этом никакой уверенности в ней у меня не было. Я знала, что Флавия если и врала, то как-то неумно.
Она была достаточно простодушной, поэтому-то я в свое время ей без труда скормила свой просроченный йогурт. Мне было ясно, что она этого и не заметит вовсе. Единственное, что занимало Флавию, так это ее волосы. Именно о них мы и начали разговор. Мы только приехали и размещались в палате. Флавия занимала спальное место как раз подо мной. Пока я разворачивала свой спальный мешок, она двинулась ко мне по лесенке: «Ты не могла бы расчесать мне волосы? А то они у меня запутались на ветру, пока мы ехали в автобусе». Я спустилась, а она протянула мне расческу. Я села на ее кровать, а она опустилась на колени, повернувшись ко мне спиной. Ее длинные черные волосы местами спутались в узелки. Тогда мне пришлось дернуть. Флавия испустила крик. И объяснила: «Ты сначала разберись с одним пуком, а потом принимайся за другой, и держи высоко каждую прядь, прежде чем ее расчесывать». Вся эта процедура заняла минут пятнадцать. Я заметила также, что у нее были накрашены ногти на пальцах ног и подумала: «Ну и воображала!» – но все же я выбрала в подруги Флавию, тем более что другие девочки в нашем отряде выпендривались еще больше.
