Письмо третье. Из 1987 в 1998 год
…Профессор был столь умеренно религиозен, что даже наше отравленное принудительным атеизмом сознание легко принимает его почти библейские истины. Мне ужасно нравятся гномы, они такие земные, основательные, так похожи в своих принципиальных злопамятствах на нас, людей. Эльфы для меня— не боги, но поэты, а им, как известно, многое прощается в обыденной жизни. Ко мне ходит ученик, платит деньги за мой консервативный английский и мечтает сделать перевод «Хранителей»: свой, уникальный и удивительный. Я же, наоборот, читаю русский текст, силясь решить сомнительную задачу — понять, что же так притягательно для меня в этом детском мире, где еще и любовь-то не родилась — только мечта о ней, эльфийская, неявная, а в цене лишь дружба да неудержимая диалектика — поступай, как велит тебе мудрость и великодушие. Что ж, дети не напрасно зацепились за такую религию.
А я все больше обращаю внимание на неодушевленные знаки — карта пленяет меня особым распределением на ней загадочных, страшных, покойных и дружественных мест, и я уже невольно окрестила Мордором мою пресловутую службу, Андуином — Неву в верхнем течении, а опустевший кинотеатр — «Минас-Тиритом». Бродя по улицам в поисках реализации разноцветных квадратиков с именами продуктов и товаров, я упоенно делю людей на гномов, эльфов и этих высокорослых дунаданцев. Всю компанию витийствующих Гуру, призывающих к погружению в «астральное сверхсознание или магическое подсознание», я априори записываю в Мордор, потому что они как раз и способствуют помрачению изрядно напуганных пошатнувшимися устоями людей. Ты пишешь, что у вас там их стало уже привычно много, а мы не хотим привыкать.
Сейчас у страны такой счастливый период, когда у многих рождается и крепнет уверенность, что все будет «лучше, чем вчера». Юные кооператоры еще не стали бандитами, а прозревшие физики не изменили своим исследовательским страстям. У нас, кто смел, тот что-нибудь да обязательно съест и по товарищеской привычке — поделится с другими. Возможности мелькают, исчезая, иногда не хватает скорости реакции их ловить. Я устаю от этой беготни за тенью и читаю по вечерам Толкина, у которого основы конфликтологии изложены образно и подробно, а все разборки заканчиваются знаком качества «честь — ответственность — воля — судьба». Ой, как тревожит меня четвертая эпоха! В ней умрет идеализм, а с ним любовь, вышитая на знамени, и дружба, отмеченная в боях.
