— Потому что, — ответил он с большим достоинством, — я в игре, как вот Джордж. На это турне. Я буду делать то, что делал всегда. И никто не скажет, что я стал работать спустя рукава, не сомневайся.
— Не могу поверить. Не могу поверить, — повторяла Ариэль, и Кочевник подумал, что никогда не слышал у нее такой страдальческой интонации. — Когда ты уйдешь, Терри, кончится все. Никто тебя заменить не сможет, кто бы он ни был.
— Ну, не знаю, — начал Джордж. — Есть же…
— Мне кажется, тебе лучше бы заткнуться, — перебил Кочевник, и Джордж замолчал.
— Вот объясни ты ему, блин, — попросила Берк.
— И ты свой вулкан с лавой заткни тряпкой! — огрызнулся Кочевник.
— Ура-ура, радость-радость! — засмеялся Майк смехом могильщика. — Живем мгновением, братья!
Кочевник приложил пальцы к вискам и сполз по сиденью вниз. Кондиционер тарахтел как бешеный, но работал ли? Кочевник приложил руку к отверстию трубы — слабое дуновение прохладного воздуха, но не холодного. Да готовил ли Джордж вообще «Жестянку» к дороге на прошлой неделе, как должен был? Вот этот низкий скрежещущий шум — как если взять аккорд ми минор на дешевой сингапурской гитаре, — вроде бы набирает громкости и всех с ума сведет, пока машина доберется до Уэйко. Уже эта собака Джордж начал халтурить, а ведь только-только выехали.
— Так что, — спросил Терри дрогнувшим голосом, — все сейчас меня ненавидят?
Да, то еще турне намечается.
Последнее в таком составе. Может быть, последнее турне с кем-либо из них вместе, потому что как только начинает распадаться группа, император оказывается голым в ноль минут.
Штука в том, что император — это он. Он никогда не просил этой чести, не хотел ее. Но так получилось.
Он понял, слушая шум приборной доски и ощущая спиной гнетущее молчание, что такая хрень может развалить группу еще до того, как этот уик-энд кончится. В лучшем случае их будет сильно штормить. И что он может сделать вот сейчас — вот прямо в эту блядскую минуту, — чтобы они увидели, что он все еще император, а «The Five» — все еще группа и будет ею, пока он не скажет, что уже нет?
В гуще хаоса мелькнула мысль, и Кочевник за нее ухватился.
* * *
— Да никто тебя не ненавидит. Казалось бы, я должен, но тоже нет. По-моему, всякий должен делать то, что считает правильным. И еще я думаю, что мы должны написать новую песню.
Все промолчали.
— Новую песню, — повторил Кочевник и обернулся оценить реакцию.
Берк сидела с закрытыми глазами, Майк бессмысленно смотрел в окно, Терри подолом рубашки протирал очки. Слушала только Ариэль.
