Тридцатое сентября давно прошло. Джаган дорого отдал бы, чтоб узнать, отослана ли рукопись. Но установить это было невозможно.
Каждый шаг сына был так точно рассчитан, что, хоть они и жили под одной крышей, казалось, будто обитают в разных мирах. Только по свету, пробивавшемуся сквозь щель в двери, Джаган узнавал, дома сын или нет. Он не решался постучать в дверь. Они так редко возвращались домой в одно и то же время, что практически никогда не сталкивались в холле. Джагана мучила неизвестность.
Когда в обычный час в лавку явился братец, вид у Джагана был такой грустный, что он не мог этого не заметить.
— Боги благословили вас всеми дарами жизни. У вас есть то, о чем из ста человек мечтают каждые девяносто, — деньги. И то, чего нет у сотни из ста человек, — удовлетворение желаний. Но вы не научились одному — искусству быть счастливым. У вас всегда такой вид, будто вас одолевают заботы.
— Если у человека такой вид, значит, у него есть на то основания. Вы видите Мали?
— Не слишком часто… Да, совсем не часто. Как-то, довольно давно, я видел, как он ехал на велосипеде по улице Винаяка. Не спрашивайте, что я там делал. Обычно я захожу еще дальше, когда у меня есть какое-нибудь дело. Можете быть уверены, я это делаю не для себя, а для других. Служение… Для себя я ничего не делаю.
— Он с вами говорил?
— Нет, конечно. Он ехал на велосипеде.
— Что он там делал, так далеко от дома?
— Почему бы вам не спросить об этом у него самого? — воскликнул братец.
— Он не ответит — и все тут, — сказал Джаган.
— А вы пытались?
— Нет.
— Тогда попытайтесь.
— Он может рассердиться. Решит, что я вмешиваюсь в его дела.
— Если хотите, я могу его спросить при встрече.
— Нет-нет, не надо, он еще подумает, что это я вас к нему подослал.
— Я, конечно, скажу ему, что говорю с ним по вашему поручению.
Джаган испугался. На лбу у него выступил пот. Братец не удержался и сказал:
— Вы меня удивляете. Чего вы боитесь?
— Просто я не хочу его расстраивать. За всю свою жизнь я ни разу его не расстраивал.
— Ну, значит, вы сами до того довели, что теперь вообще не можете с ним разговаривать.
— Дело не в этом, — сказал Джаган, не желая соглашаться с такой точкой зрения.
— Вы можете мне сказать, когда в последний раз с ним разговаривали?
Наступило молчание. Джаган задумался. Братец безжалостно наблюдал за ним, посасывая леденец. Джаган вспомнил, что в последний раз говорил с сыном три с половиной месяца назад. Он читал в холле газету, а сын вышел из своей комнаты.
