Когда я готов был уже заснуть, она вдруг толкнула меня:
– Жюль, ты еще не спишь?
– Нет. А что?
– Батарейка плеера села, – сказала она шепотом, – а я не могу заснуть, когда он молчит. Мне все время надо что-то, что отвлекало бы от мыслей, иначе…
Я ждал, когда она договорит начатую фразу, но она ее не закончила.
– Хочешь, расскажу тебе что-нибудь?
Она тихонько рассмеялась:
– Нет, я только хотела спросить, нельзя ли лечь к тебе. Когда кто-то лежит рядом, мне спокойнее.
Я кивнул, и она залезла ко мне в мой спальный мешок. Так как для двоих там не хватало места, она наполовину лежала на мне. Я не ожидал, что ее ноги и все тело окажутся такими прохладными, тяжелыми, а главное, мягкими. Как и я, она замерзла, но скоро холод ее тела смешался с моим, и мы оба согрелись. Ее дыхание равномерно щекотало мне шею. От такой непривычной близости, когда ее груди плотно притиснулись к моему плечу, а коленки к моей ноге, у меня произошла эрекция. Я не знал, заметила она это или нет. Полежав немножко без движения, я затем обнял ее одной рукой.
– Я все время неотвязно думаю о сестре. Эти мысли никогда не проходят.
Голос Альвы звучал надрывно. Я удивленно поднял голову. Раньше она мне никогда не рассказывала, что у нее есть сестра.
Я осторожно спросил:
– А что с ней?
– Не знаю… Она была на год старше меня, мы были неразлучны, все делали вместе. Родители говорили, что мы были как близнецы. А потом… Несколько лет назад она вдруг исчезла.
Я смущенно слушал. У меня было такое чувство, что на нас смотрят, и вытянул шею. Альва же, казалось, забыла в этот миг о моем существовании.
– Ее звали Жозефина, – продолжала она как бы про себя. – Но мы ее всегда звали Финой.
– И что же случилось?
– Этого никто не знает… Просто однажды она не вернулась после балета. – Альва говорила прерывисто, дрожащим голосом. – Конечно, ее искала полиция… Они перевернули каждый камень во всей окрестности… Ходили с собаками, поиски не прекращались несколько месяцев… Но, кроме ее куртки, так ничего и не нашли, даже ее трупа.
Альва отвернулась. Я чувствовал в ее словах накопившееся отчаяние и не знал, чем помочь. Я мог только быть тут, рядом с ней. Мне вспомнилось, как во время фильма она вышла из класса.
– Почему ты рассказываешь мне об этом только сейчас?
Она ничего не ответила. В хижину проникли первые проблески рассвета, и в темноте проступили очертания наших спящих товарищей.
– Я слишком устала, – сказала она. – Давай поговорим об этом завтра вечером.
