Тетушка перестала переворачивать страницы, остановившись на этом снимке.
– Как же она тебя любила! Ты был ее сокровищем.
Не отрываясь я смотрел на снимок. В детстве мама звала меня Улиточкой за то, что на природе я вытягивался вверх, как улитка, впитывая в себя все впечатления. Когда я чувствовал неуверенность, я всегда спрашивал совета у мамы. Она была моим компасом. Я всматривался в ее взгляд, ее любимое лицо, ее руку, которая лежала у меня на плече.
Неожиданно я осознал, что на глаза у меня навернулись слезы.
– Это же… – выговорил я.
Тетушка взяла в ладони мое лицо и обняла меня. Ощутив ее тепло, я не выдержал и заплакал так, как давно уже не плакал.
– Как мне ее не хватает, – повторял я снова и снова, чувствуя, как тетушкина ладонь ласково поглаживает меня по спине.
* * *
Праздник решено было устроить в горной хижине без электричества и водопровода. Все контрольные были сданы, железная хватка школьной системы ослабла, оставались только устные экзамены. Мои одноклассники решили напоследок еще раз погулять и повеселиться вместе. Из портативного CD-проигрывателя неслась музыка, мы хохотали преувеличенно громко и говорили глупости. Сданные выпускные экзамены вызывали у нас такое чувство, точно мы ограбили банк и теперь осталось только придумать, что делать с добытыми деньгами.
Вдруг Альва куда-то исчезла – она вообще любила уйти из компании. Видя, что прошел уже час, а она все не возвращается, я отправился на поиски. Я набрел на нее в ста метрах от хижины. Она стояла над выступом скалы и глядела вниз.
Я пнул ногой подвернувшийся камешек. Альва обернулась.
– Что это ты?
Мы сели рядом, свесив ноги над пропастью. Луна освещала расстилающуюся впереди долину.
– Вчера я прочитала твои рассказы, – сказала Альва. – Они мне очень понравились. Правда очень.
В последние недели я снова начал писать. Передо мной словно бы распахнулась дверь в мое детство, и я понял, что мне, как и в десять лет, по-прежнему нравится рассказывать истории. Образцом для подражания мне служило «Несгибаемое сердце» А. Н. Романова, которого Альва почитала едва ли не наравне с Толстым или Маккаллерс.
– У тебя правда есть талант, Жюль, – сказала она. – Тебе нужно и дальше писать. Наверное, ты станешь писателем.
– Не знаю. Фотографии вроде точнее, правдивее.
– Иногда ложь бывает лучше правды.
Мне предстояло проходить в Мюнхене срок альтернативной службы, и я спросил ее в этот вечер, согласится ли она снимать общую квартиру со мной и, возможно, третьим соседом. Альва не могла ничего сказать наверняка, она часто говорила, что в ближайшем будущем хочет путешествовать или пожить где-нибудь далеко.
