Средь роскошных особняков кипела жизнь. Несколько десятков машин уже были нагружены мебелью, бытовой техникой и прочим добром. Из некоторых домов выносили даже паркет. Двое мужчин сцепились в драке, поодаль творилась настоящая бойня не на жизнь, а на смерть. Около сорока человек бились друг с другом на ножах и мечах, заливая асфальт кровью. Всё это происходило в свете фар фонарей и прожекторов на специальных штативах.
Край запрыгнул в кабину через открытый люк в крыше.
– Ты чего палишься? – Прошипел он, щёлкнув рычажок на панели, выключающий всё освещение.
– Кошмар…
– Да, эти отмороженные, банды мародёров. Прут всё, что можно. Жуть какие жадные до денег, за юань убьют.
– Так они и перебьют тут друг друга.
Раздались автоматные очереди, и большинство дерущихся замертво упали.
– Давай, поехали отсюда, нам тут уже ничего не светит. Свет только пока не зажигай. Всё, едем, едем… – поторопил Край.
Глава седьмая. На дорожку
На забетонированной баскетбольной площадке одного из дворов, принадлежащих к Центральному Северному пути, остановились Кира и Край после ночных поездок.
Край ушёл сразу же, когда ещё не встало солнце, а Кира, установив на штатив солнечную панель, от которой тянулся провод к машине, занялась разведением костра.
Это место раньше было самым обычным двором, пара-тройка пятиэтажек и панельная девятиэтажка в центре. Вся растительность была вырублена и выжжена, так что укрытий никаких не было. Сами здания относительно хорошо сохранились, как снаружи, так и внутри. Все стены были исписаны, причём все надписи были нанесены уже в новой эре. Где-то растянулись огромные картины, настоящее произведение искусства: где-то надписи в стиле граффити, преимущественно во мрачных тонах; где-то мелкие рисунки; а где-то и вовсе простые надписи печатными буквами, что-то вроде: «Я первый раз увидел небо».
Всё это на фоне бледного рассвета, разбавляющего ночь, словно молоко, наливаемое в кофе, плавно озаряющего туманное утро, выглядело блёкло и скучно.
Погревшись у костра, разведённого рядом с машиной, девушка повернула солнечную панель к лучам взошедшего светила и забралась в машину. Заперев двери, она устроилась сзади на коробе, подложив под голову свёрнутую куртку и положив автомат рядом. Отстегнув мешавший привод, она убрала его под сиденье, проворчав вслух: «Таскать ещё всё это на себе, и во сне покоя нет».
Её разбудили лучи солнца, полосами падающие на лицо сквозь плотные решётки на окнах.
