А во-вторых, Леша видел, как его отправляют в детский дом. И вот он сидит в какой-то холодной и темной комнате (причем видел эту комнату во всех подробностях — и какая там мебель и какие плакаты на стенах), и он каждый вечер плачет, и зовет маму, и просит, чтоб она поскорее вышла из тюрьмы и забрала его.
Он так и не смог привыкнуть к порядкам детского дома, и парни запихали его в ящик и выбросили в окно, и Леша ощущал, как он летит в ящике, и как ему не хватает воздуха, и как каждый миг он ожидает шмяканья ящика о землю. Да, за себя боялся, но все же страх за маму был сильнее.
Когда картинка, как приходит мильтон и крутит маме руки, примелькалась, он увидел другую картинку.
Мама уже в тюрьме, и Леша ходит под окном в надежде хоть мельком увидеть маму, он даже уж как-то догадывается, где мамино окно, он все ходит и ходит и машет рукой. При этом точно знает, что мама его видит, даже и окликает его, но он-то не видит и не слышит ее.
Так прошло три дня. На четвертый день, когда он делал уроки, ему неожиданно пришло в голову простое соображение — надо ведь что-то делать. Какое он тупое бревно, маму скоро заберут в тюрьму, а он сидит сложа руки. Он, видишь, уроки делает, он боится бабан схлопотать. Да, тупое бревно.
Но только что он может сделать? А ничего. Чтоб успокоиться, Леша взял лист бумаги и начал рисовать. И он нарисовал ящик, а в нем человека, который скорчился от ожидания шмяканья ящика о землю. На другом листе он нарисовал дом с зарешеченными окнами, а напротив него еще дом. И вот из верхних этажей этих домов два человека тянутся друг к другу, но их рукам не соединиться, потому что мешают решетки.
Он отбросил карандаш; вскочил и заметался по комнате — да, надо что-то делать. Но что от него зависит? В том-то и дело, что ни-че-го. Но нетерпение было такое, что Леша и секунду не мог посидеть за столом. Присядет и вскочит, и прыгает по комнате, что блоха. Или же мечется, как зверь в клетке. Или же как заключенный в камере-одиночке перед судом.
Остаться в своей комнате он не мог, потому что непременно следовало как-то проявить себя, и, схватив куртку, он выскочил из комнаты.
— Куда? — крикнула из кухни мама.
— К Славе, — ответил он. — Алгебра не получается. Да, он вдруг решил сгонять к Славе. Зачем и почему — непонятно. Надо было как-то себя проявить, с кем-нибудь словом перекинуться, и Леша не мог ничего придумать, как вот сбегать к Славе.
Но в лифте он малость очнулся — а чего это он прет к Славе. Да еще вечером. И днем-то не ходит, а тут девять часов. Если бы хоть повод какой был — ну, алгебра не получается, но повода-то не было. Мать Славы посмотрит удивленно — чего этот клоп приперся на ночь глядя. Леша считал, что мать Славы очень и очень не поощряет дружбу сына с Лешей. А не пара. И чего только от этих голодранцев не наберешься.
