Вид из выбранной Степаном точки открывался что надо. Все селение, от начала до конца, лежало как на ладони. Он насчитал сто девяносто семь шатров разной величины. Сбился. Пересчитал еще раз. Нет, точно сто девяносто семь. Как определить количество жителей в селении если шатры разные? Никак. Разве что спуститься да не побрезговать зайти в каждый из них. Дескать, так и так, перепись населения у нас, не обессудьте. Так ничего путного и не надумав, решил не заморачиваться. И дураку понятно, что селение большое. Поэтому просто у отметки с координатами селения поставил число шатров.
Так, что у нас с жителями и чем они вообще занимаются? Ого, а между прочим жителей более чем достаточно, и занимаются они делами самыми, что ни на есть разными. Причем далеко не дикарскими, если уж совсем откровенно. Из трубы одного шатра, например, валили клубы густого черного дыма, и слышались удары молота о наковальню. Еще штук шесть похожих шатров смело можно было назвать торговыми лавками. Туда часто заходили люди, а у поднятого полога каждого из них в художественном беспорядке были расставлены образцы разнообразных товаров. Ближайшая к Степану лавка торговала гончарными изделиями. Еще одна – тканями. Две мясных лавки, оружейная. Самая большая – лавка знахаря или больница. Посреди деревни была немалых размеров площадь, правую часть которой занимал довольно бойкий базарчик, на левой же располагался расписной красавец – самый крупный из всех шатров в селении. Напротив него на небольшом отдалении стоял столб. Откровенно говоря, Степан ожидал увидеть на месте столба какую-то статую. Статую Ленина, например, указывающую благородным перстом на обиталище местной власти.
Сильны, эх сильны были стереотипы у Степана! Ничего подобного, естественно, и в помине не наблюдалось. Столб – да, наблюдался. Наблюдался человек, привязанный к нему. Был этот человек гол и нещадно бит. О том что бит – говорили многочисленные синяки и ссадины на упитанном теле. Степан вгляделся в его бегающие вороватые глазки и понял, что человек этот находится у столба не зря. Тут его, можно сказать, сакральное, предписанное самою судьбой, место. Прохожие (а их было немало) не ленились даже делать солидный крюк – лишь бы подойти к горемыке, плюнуть ему в лицо либо, взяв из рук специально приставленного к столбу охранника горсть коротких стрелок с белым оперением, отойти на пяток шагов, да и запустить ими в какую-либо часть тела осужденного. При этом, похоже даже временами делались ставки. Целили в основном в мошонку. Она, по меркам местного дартса, была равноценна десятке. В ногу попал выше колена – восемь очков. Ниже – семь. Ну и так далее.
