Воображаемые жизни | страница 26

Дольчино и Маргарита жили свободною жизнью под кровом неба. Но жители Новары не хотели понимать их. Крестьяне жаловались на кражи и буйства. Был прислан вооруженный отряд очистить гору, и апостолы были изгнаны из страны.

Дольчино и Маргариту привязали к ослам, лицом к хвосту, и таким образом вели до главной площади Новары. Там они были вместе сожжены на одном костре по приговору суда. Дольчино просил лишь об одной милости: оставить их и в огне одетыми в белые плащи, подобно фигурам Апостолов на монастырской светильне.

Чекко Анджольери уродился злым. Он увидал свет в Сиенне в тот самый день, что во Флоренции — Данте Алигиери. Отец его, разбогатевший торговец шерстью, склонялся на сторону империи.

С самого детства Чекко завидовал взрослым, ненавидел их и бормотал корыстные молитвы.

В то время многие из знати не желали подчиняться Папе, и все-таки Гибеллины были сломлены.

Но даже и между Гвельфами были Белые и Черные. Белые допускали императорское вмешательство. Черные оставались верными Церкви, Риму и Святому Престолу. Чекко безотчетно примкнул к Черным, быть может, потому, что отец его был Белый.

Его Чекко ненавидел почти с первого вздоха. Пятнадцати лет он потребовал выдела своей части имущества, словно старый Анджольери был уже мертв. Озлобленный отказом, он покинул родительский дом. С тех пор он, не переставая, жаловался и всякому встречному, и Небу. Большою дорогой пришел он во Флоренцию. Там господствовали Белые, даже после того, как были изгнаны Гибеллины. Чекко кормился подаянием, рассказывал всюду о жестокости отца и кончил тем, что поселился в хижине чеботаря. У того была дочь, которую звали Беккиной, и Чекко решил, что он ее любит.

Чеботарь был человек простой и большой почитатель Святой Девы; он носил ее образки и был уверен, что его набожность дает ему право кроить сапоги из плохой кожи. Перед тем, как идти спать, при свете сальной свечи он беседовал с Чекко о святой науке Теологии и о преимуществах милосердия. Беккина с вечно всклокоченными волосами мыла посуду. Она насмехалась над Чекко за то, что он был криворотый.

Около того времени во Флоренции стали много говорить о необычайной любви Данте Алигиери к дочери Фолько Риковеро де Портинари, Беатриче. Всякий грамотный знал наизусть песни, что он складывал в ее честь. Чекко выслушивал и очень ругал их.

— Вот, Чекко, — сказала Беккина, — ты смеешься над этим Данте, а сам бы не сумел написать мне таких прекрасных посланий.