— Не надо, Надюша — произнёс он стеснённым голосом, которого почти не услышал. — Ну, что ты, Надюша Зачем?
Надя оторвала голову от рук, подняла на Яшку влажные глаза. Они были такими беспомощными, что Яшке стало горько и больно. Нет, прежней режущей боли он теперь не чувствовал. Но ещё сильнее оказалась эта новая, другая боль, ровно и настойчиво сжимавшая его сердце.
— Я осторожно — сказала Надя. — Тебе лучше?
— Да — Нет, ты скажи Если больно, я не поеду.
— Ничего.
— Нет, — сказала она решительно. — Темно, и мы опять свалимся в канаву. Лучше подождём до утра. Уже скоро — Но мне совсем хорошо. Слово!..
— Нет! — Она покачала головой.
— Первое ранение на трудовом фронте — попробовал он пошутить.
— Молчи, — приказала Надя. — Тебе нельзя.
— Хорошо
Яшка подчинился.
Он был даже рад тому, что Надя отказалась вести машину. Значит, они ещё долго пробудут вместе, вдвоём. Надя всё время будет рядом, и её руки ещё много раз прикоснутся к его лбу. О боли и о своей ране он уже не думал.
Пожалуй, он охотно дал бы себя вторично поранить, лишь бы Надя была рядом и не отходила от него ни на шаг. Если он о чём-нибудь жалел, так только о том, что короткая майская ночь уже на исходе.
— Ты о чём думаешь?
— Молчи! — Её тёплая ладонь прикоснулась к его губам.
— Молчу. Хэнде хох! — Он снова попытался пошутить.
— Какой ты, право — Какой же?
Надя не ответила. Закрыла глаза, притворилась, что спит. «Так будет лучше, — думала она, сдерживая сердцебиение. — Иначе я не выдержу и сама»
Она прислушалась. Ровное Яшкино дыхание успокоило её. «Заснул», — решила она и отважилась открыть глаза.
Уже посерело. Из-за туч на землю прокрался прохладный рассвет. Яшка спал, привалясь плечом к закрытой дверце кабины, и Надя не удержалась. Её твёрдые упрямые губы скользнули по его губам.
Недели, проведённые в больнице, казались Яшке безвозвратно потерянными. Осмотры, процедуры, тампоны Вот она, забота о человеке, — ни минуты покоя! И, главное, в палате не разрешается курить. Ни под каким видом.
Его существование скрашивали лишь посещения друзей. Дважды к нему приезжал Чижик, наведывалась Надя, которой якобы было «по пути». Рассказывали о новостях, просили не тревожиться, желали скорого выздоровления. А Чижик, так тот, получив от матери посылку, приволок Яшке кулёк домашних коржиков с маком, сказав при этом: «Питайся, тебе поправиться нужно».
Звонкое голубое небо, просторные дали Яшка по целым дням просиживал возле окна.
Вспоминал прошлое, с нежностью думал о Наде, и будущее рисовалось ему таким светлым, как те пронизанные солнцем фантастические облачные города, которые громоздились над горизонтом. Казалось, стоит лишь захотеть — и влетишь туда на машине по стремительному прямику степных дорог.
