— А она, между прочим, того н-ничего — выдавил он из себя.
— Кто? — не понял Яшка, занятый собственными мыслями.
— Эта деваха — Нет, она не в моём вкусе, — сказал Яшка. — Не люблю таких. Гонору много. И вообще ей, по-моему, сухофруктов не хватает; этой как её изюминки, что ли. Самая обыкновенная барышня, да И нечего ей совать кирпатый носик не в свои дела.
Боярков не возражал. Он медленно жевал и прислушивался к Яшкиным словам, стараясь уловить их смысл, и одновременно думал о том, что сегодня же — это как пить дать — пригласит эту деваху на танцы. Он был уверен, что всё произойдёт именно так, как он задумал. Осечки быть не может. Он — это все знают — парень при деньгах, а какая деваха, скажите на милость, откажется культурно провести время? И, отвечая своим мыслям, Боярков не удержался, неожиданно для себя вслух произнёс:
— Блеск!
Прошло по крайней мере часа полтора, прежде чем Яшка решил, что может, не роняя своего авторитета в глазах Касаткина, вернуться в гараж. Дерматиновое кресло стояло на прежнем месте, ожидая хозяина, но Яшка даже не взглянул на него, а прошёл к конторке, отгороженной фанерой и стеклом, за которым виднелась сплющенная с боков лысая голова завгара Касаткина. Чижика в гараже уже не было.
Когда Яшка появился, завгар обедал всухомятку. Перед ним на газете лежали чёрствые бутерброды и малосольный огурец. Он искоса посмотрел на Яшку, ковырявшего спичкой в зубах, и отодвинул от себя еду.
Яшка уселся на свободный стул и пожелал Касаткину приятного аппетита.
— М-да, длинный у тебя перерыв, — сказал Касаткин, морщась на каждом слове.
— Что вы!.. — Яшка изобразил удивление. — Я так торопился, что пиво оставил.
Почти целую бутылку.
— Так-таки и оставил? — с сомнением спросил Касаткин, невольно сожалея об этой бутылке. — В общем, ты, Яшка, эти свои штучки брось. По-дружески советую. М-да А теперь идём к машине.
Светло-серая «Победа» холодно посверкивала никелем в дальнем полутёмном углу гаража. Это была обычная серийная машина. И всё-таки Яшка мог бы её узнать среди сотни да что там сотни — среди тысячи других автомашин. Ведь это была его, Яшкина, «Победа», хотя и считалось, что она принадлежит заводу и закреплена за директором. Раньше, зная Яшкин характер, никто из шофёров не решался даже близко к ней подойти. А теперь без Яшкиного разрешения в этой машине копалась, присвечивая себе электрической лампочкой, какая-то девушка, надевшая поверх шёлкового платья чистенький комбинезон. Что она может, понимать в моторах? Разве она способна оценить такую классную машину?
