Это известие совсем придавило их. Если величайший флот в мире ничего не мог сделать против виталийцев, так что может сделать одинокий город Гамбург?
На Ганзейский Союз нельзя было полагаться. Каждый город заботился о собственных делах и, хотя они обещали друг другу помощь и поддержку, они редко исполняли свои обещания.
Наконец в Гамбурге убедились, что они могут рассчитывать только на свои собственные силы, и вот они теперь занялись вопросом о защите торговли от морских разбойников.
— Штертебекер поехал со своим флотом вверх по Темзе, — продолжал бургомистр, — и заставил короля вновь открыть гостиный двор, так что наш рынок в Лондоне теперь тоже открыть.
— Это храброе дело, — сказал Юрген Мюльвартер. — Мы бы должны были быть очень признательны этому Штертебекеру, если бы он был гамбургским адмиралом или моряком какого-либо другого признанного города или государства. Но он ведь только пират. Какая нам польза от того, что мы свободно можем продавать наши товары в Лондоне, если мы не имеем возможности доставить их туда.
— Мы должны предпринять что-нибудь против дерзкого морского разбойника, — крикнул Генрих Вальтерр. — Чем дальше мы откладываем это, тем более возрастает его сила и тем труднее будет победить его.
— В этом мы все согласны, — сказал седой Клаус Дитман. — Но вопрос в том, можем ли мы изменить это положение. При теперешнем обстоятельстве мы не можем выступить на борьбу с виталийцами. Помимо того, что у нас очень мало кораблей, равных кораблям виталийцев, но не хватает прежде всего способного адмирала.
С этими словами все были согласны. Сенаторы опустили головы и мрачно молчали.
— У нас остается только один исход, — сказал Николас Шоке после недолгой паузы. — Я уже раньше предлагал попытаться хитростью победить этого Владыку морей.
Бальтазар Гольмстеде покачал головой.
— Я на это не могу согласиться, — сказал он. — Неужели вы хотите, чтобы упрекали сенат вольного города Гамбурга, что он купил свою безопасность коварным обманом? Нет, господа, это не годится.
— Вы меня плохо поняли, почтенный бургомистр, — ответил Николас Шаке. — Я совсем не думаю, чтобы сенат пустил в ход обман или измену, хотя с таким разбойником совсем не следует быть особенно разборчивым в средствах.
— В таком случае, сенатор Шоке, я не понимаю, что вы подразумеваете.
— Очень просто. Город Гамбург назначил двести дукатов за голову атамана разбойников. Если найдется кто-нибудь, кто захочет заработать эти деньги и предаст пирата в наши руки, разве можно будет обвинить сенат в нечестном поведении?
