— А почему с первого июля? — не поняла она. — Я могу приступить хоть завтра…
— Голубушка моя, — тон профессора Серова немного смягчился, — а доделывать работу вы когда собираетесь? Или вы уже все написали?
— Нет, но… А вдруг Баландин не станет меня ждать и назначит кого-то другого?
— Мне стоило огромного труда убедить его, что вы достойны этой должности больше кого-либо другого. Баландин дал мне слово. Контрольный срок — пятнадцатое июня. Если пятнадцатого вы скажете, что к двадцать пятому успеваете все подать в совет, кадры будут готовить приказ о вашем назначении. Если пятнадцатого окажется, что вы еще не на финишной прямой, будут искать других кандидатов на место старшего научного. Вот такие у Баландина условия. Я должен сегодня до восьми вечера передать ему ваш ответ. Держать для вас место, или вы не уверены, что успеете?
Двадцать пятое июня — крайний срок. Пятнадцатое июня — контрольный. Сегодня пятое мая. Помещения, в которых располагались подразделения ликвидированного Научного центра, отдали расширившимся кафедрам, работать над диссертацией в Академии Вере теперь негде, она ютится в разоренной, подготовленной к ремонту квартире, где даже бумаги разложить можно только в кухне на полу.
Мысли разъезжались, как ноги у пьяного, пытающегося впервые в жизни встать на коньки.
— Сколько времени у меня есть, чтобы подумать? — спросила она, едва шевеля одеревеневшими от напряжения губами.
— Не больше часа. Чем быстрее вы дадите ответ, тем лучше. Я не уезжаю домой, сижу на кафедре, чтобы сразу идти к Баландину, как только вы ответите. Но имейте в виду: в двадцать ноль-ноль он уйдет. И если он не получит от меня подтверждения сегодня, то завтра будет решать вопрос уже сугубо по собственному усмотрению.
Она повесила трубку на рычаг и глубоко вздохнула, пытаясь сосредоточиться. Краем глаза заметила, что офицер опустил газету и пристально смотрит на нее.
— Вера? — раздался незнакомый и в то же время какой-то знакомый голос. — Малкина?
Она повернулась к мужчине, который уже встал с дивана и сделал шаг в ее сторону. Первое, что Вера, по выработавшейся за годы службы привычке, заметила — звание и род войск. Генерал-майор. Сухопутные войска. Второй взгляд — общий вид. За время, проведенное среди множества мужчин в форме, Вера Леонидовна научилась мгновенно отличать хорошо сшитый мундир, прикрывающий нескладную фигуру, от действительно красивого сложения. Здесь явно просматривалась заслуга мундира. Офицер в генеральской форме был невысок и неказист.
