Он готов был на все, лишь бы этот прекрасный сон не заканчивался. Он готов был даже любить духи, которые, совершенно очевидно, нравились его сопернику Хвыле. «Мне нужно было пережить страх смерти, чтобы вымолить у судьбы это счастье», — думал Орлов, садясь в машину.
Остаток пути они провели в обсуждении перспектив. На что можно обменять их трехкомнатную квартиру, если продать дачу? А если и машину продать? О том, чтобы взять в долг хоть какую-то сумму, речь не шла: они оба понимали, что такое риск повторного инфаркта. Как расплачиваться с долгами, если адвокат Орлов перестанет зарабатывать?
Когда Люся припарковала машину перед подъездом их дома, Александр Иванович чуть не расплакался. Увидев, что жена направилась к багажнику, решительно остановил ее.
— Не нужно, чемодан тяжелый.
В санатории его чемодан от палаты до машины дотащили санитарки. Здесь никаких санитарок не было, и помощи ждать неоткуда.
— А как же? — удивилась Люся. — Тебе-то тем более нельзя ничего поднимать пока.
— Пусть в машине полежит. Борька вечером придет — принесет.
— Тоже верно, — согласилась Люся, старательно делая вид, что не замечает его налитых слезами глаз.
Орловы поднялись в квартиру.
Ну, вот он и дома.
* * *
Дни между возвращением из санатория и свадьбой сына стали для Александра Ивановича Орлова самыми странными в его жизни. Ему казалось, что за полтора месяца, проведенные в отрыве от повседневных дел, от привычных постоянных контактов, от работы, вся жизнь должна была коренным образом перемениться, уйти куда-то вперед, так далеко, что теперь и не догнать. Ему было страшно, и впервые в жизни Орлов чувствовал себя неуверенно.
— Режим, режим и еще раз режим, — напутствовала его в санатории лечащий врач. — Спать не меньше восьми часов, ни в коем случае не волноваться, и никаких физических нагрузок, кроме ходьбы. Гулять обязательно каждый день. И следить за питанием.
— Когда можно выходить на работу? — спросил Орлов.
— Не раньше чем через три месяца, но это вам скажет участковый терапевт.
В первый момент Александр Иванович обрадовался: он пока еще передвигался очень осторожно, постоянно прислушиваясь к собственным ощущениям и опасаясь сделать неправильное движение, после которого снова навалятся сначала жгучая боль, потом леденящий страх. Орлов надеялся, что за три предстоящих месяца он непременно окрепнет и наберется сил, походка снова станет твердой, а буквально повисшее на плечах раздражение от осознания своей слабости наконец исчезнет.
