– Для аппетита, – пояснил хозяин, разливая рубиновый напиток, и гордо добавил: – «Карминьяно Россо», девяносто седьмого года! Оно особенно ароматно, насыщенно, с ярким вишневым вкусом и нотками смородины. Как раз для таких очаровательных синьорин.
Чтобы не обижать винодела, решила пригубить вино после витиеватого тоста старика. Поднесла бокал к носу, чтобы почувствовать аромат, и в этот самый момент хозяин решил поприветствовать столешницу своим лбом. Я так и замерла на месте, а потом, отставив напиток, с опаской подошла к старику, прижала указательный палец к морщинистой шее, туда, где должна была биться жилка.
Вампир даже не обернулся. Продегустировал «Россо», поставил бокал и лишь после этого спокойно произнес:
– Умер он, умер. Я чувствую, что жизнь его покинула.
– Вот тебе и интрига в каждое застолье… – протянула я, задумчиво глядя на бокал вина.
Хотя, скорее всего, напиток был тут ни при чем, что бы ни утверждали врачи о «каждом последнем бокале». Судя по рассказам старичка, он повидал еще мировую войну. Причем Первую мировую.
В его возрасте остановка сердца – едва ли не лучшая из смертей, о которой мечтают многие долгожители: быстрая, легкая, без пролежней и сиделок, без скорбных взглядов родни и причитаний, а у себя дома, с бокалом любимого вина, в компании молодых девушек (хотя последнее и было плодом внушения).
– И что нам теперь делать? – задала риторический вопрос, мучивший великие умы еще в позапрошлом веке.
– Лично я планирую предаться сну, – вампир зевнул столь широко, что продемонстрировал не только клыки, но и зубы мудрости. – Устал неимоверно.
С завистью посмотрела на этого уроженца восемнадцатого века: мне бы такие нервы.
– А как же труп?
– Труп пусть тоже спит, – милостиво согласился вампир.
Увы, я в корне была не согласна. Во-первых: объявись кто – нас тут же могут обвинить в умышленном убийстве, а доказать, что мы просто за одним столом сидели, – не факт, что получится. Во-вторых – это был знакомый мне труп. В морге с этим все проще: воспринимаешь безжизненное тело лишь как белковую субстанцию, а тут… я с этой субстанцией полдня тесно общалась. Прониклась, можно сказать, жизнью старого винодела, и отношение к нему было уже не как к клиенту патологоанатома, а личное. Хотя… может, это все повышенная беременная чувствительность организма так сказывается.
Думая о своем, перевела взгляд на вампира.
Блондинчик, не выдержав немигающего прицела моих глаз, заерзал на стуле:
