– Оборотни для вампиров как запретный плод: некогда наши кланы враждовали, и хотя уже триста лет, как длится перемирие, история не знала еще союза детей ночи и перевертышей. Такой брак не найдет благословения, а плод любви, случись ему появиться на свет, – будет умерщвлен, как и те, кто дал ему жизнь.
– Да уж, – не удержалась от комментария. – Скажи откровенно: а ты, случаем, никого на месте Адриано не представлял?
Вампир замолчал. Надолго. Когда по ощущениям прошло уже более получаса, я все же решила спросить:
– Как тебя хоть зовут, чудо?
От такого обращения вампир скривился, но все же нехотя произнес:
– Пауло Реньер.
Имя звучало солидно и основательно и совершенно не шло этому юнцу.
– Значить, Пауль, – сократила я, не испытывая пиетета к истеричной личности. Ну, не могу я уважать человека лишь за титул. За поступки – да. А этот блондинчик из деяний пока лишь только моего знакомого, можно сказать, почти соратника, чуть не оприходовал. Вот и лезло из меня ехидство. – А меня – Светлана.
А потом, глядя на этого херувимистого клыкастика (почему-то в данном эпитете Пауля проскальзывал не божественный смысл, а знаменитый русский корень из трех букв), решила, что стоит быть хотя бы отчасти честной, и добавила:
– И мы с тобой сейчас не в восемнадцатом, а в двадцать первом веке.
Вампир схватил меня за плечо и резко дернул на себя. Признаться, такой реакции я не ожидала.
– Повтори еще раз. Где мы?
«Похоже, что с мыслью «когда мы» этот Пауль еще не смирился», – констатировала я.
– Где – понятия не имею, а вот время – двадцать первый век. В этом можешь не сомневаться.
Не знаю, до чего мы могли бы еще договориться в таком ключе, если бы не услышали вдалеке шум мотора.
– Туда, – указала на ближайшие кусты.
Не сговариваясь, мы зарылись в жесткую зелень, полную колючек, в рекордные сроки. Пока продирались сквозь кусты, я успела увидеть, что с другой стороны зарослей стелется извилистая лента дороги. Добрались.
Разбитый фургончик, по ощущениям – ровесник моего отца, задорно тарахтел мотором и был столь резвым, что впору было заподозрить у него отсутствие тормозов. Суперэлитный цвет первой детской неожиданности довершал образ типичного авто, на котором можно не только ездить, но и использовать его в качестве затычки в заборе.
Скорее подчиняясь интуиции, чем здравому смыслу, я рванула из кустов наперерез этому австралопитеку от автопрома.
Ветви цеплялись за волосы, били по рукам, но я успела выскочить на дорогу, когда между мною и бампером шайтан-машины оставалось метров двадцать. Визг тормозов (которые все же, на мое счастье, были), попытка уйти на встречку, объезжая сумасшедшую меня, и глухой удар о придорожное ограждение.
