Итогом всего этого безобразия и была сегодняшняя церемония. И если торжественное до оскомины «объявляю вас мужем и женой» работницы ЗАГСа вызывало желание поскорее смыться, то венчание – стойкое дежавю. Я стояла и безрезультатно пыталась спрятать улыбку, памятуя о том, чем все закончилось в прошлый раз.
Вечером, в узком кругу близких, на открытой террасе одного из ресторанчиков, приютившихся на набережной Волги, мы наконец отпраздновали нашу свадьбу. С моей стороны были лишь родные, ибо Светлана Смирнова официально умерла (правду знали только мои родители), а новоявленная миру Алсу Шигапова обзавестись новыми и, главное, близкими друзьями не успела. Лима пришли поздравить коллеги и друзья. Впрочем, наличествовал еще его дядя, чей острый язык можно было использовать вместо газонокосилки.
Когда на небо выкатилась полная, белая до серебра луна, а майский свадебный вечер опьянил окончательно, наступило время прощаться с гостями.
Для всех друзей Лима, кроме Аарона, весь вечер притворно вздыхавшего и напропалую флиртовавшего с официантками, я была не бывшей институткой, а внезапно вспыхнувшей татарской любовью со слабым магическим даром. Столь малым, что и обучаться в каком-либо заведении для чародеев не имело особого смысла.
– Ну, рыжий прохвост, вот от кого, от кого, а от тебя я не ожидал такой прыти. Закоренелый холостяк, и, поди ж ты, влюбился без памяти. – Молодой наг, на котором лежал морок студента-шалопая, похлопал Лима по плечу.
Теплый ветер с реки играл в волосах, а приятная вечерняя усталость обволакивала. Оттого вмешиваться в мужской разговор не хотелось. Я просто прижималась к мужу и счастливо улыбалась.
– Франческо, я посмотрю на тебя через пару лет, когда ты окажешься на моем месте, – супруг хитро прищурился.
– А ведь вполне могу, – наг задумчиво почесал затылок. – Тем более, пока нет нового Распределителя, можно не опасаться, что после двадцати семи тебе накинут ярмо на шею.
– Будет интересная шутка судьбы, если ты сам станешь новым Распределителем. По слухам, тебя прочат одним из кандидатов на эту должность… – Лим усмехнулся, а я буквально кожей ощутила его внутреннее все возрастающее напряжение: слишком неприятной была тема о сумасшедшем, возомнившем себя Творцом судеб.
Хотя на лице демона блуждала обманчиво-расслабленная улыбка, я понимала – это искусная маска. Франческо, кажется, этого не замечал, продолжая беспечную болтовню:
– Э нет… я слишком молод для этого. Да и дар видящего у меня не в пример слабее пернатого хрыча.
